Виктор Иванович Калашников

                                                                            Ири­на Нау­мо­ва

Но­во­год­няя ночь не кон­ча­ет­ся.

 Под фо­на­рем в ма­лень­ком те­ат­раль­ном дво­ри­ке бешено нес­ся снег. Та­кой ме­те­ли Ли­за не ви­де­ла ни­ко­гда. На­стоя­щая но­во­год­няя по­го­да, как в мульт­филь­ме про две­на­дцать ме­ся­цев. Ско­ро с вы­езд­но­го спек­так­ля вер­нуть­ся па­па с ма­мой и со­се­ди. То­гда дом их сно­ва ожи­вет, на­пол­нить­ся го­ло­са­ми и ве­се­лой суе­той, а по­том все ся­дут за стол и на­сту­пит Но­вый год.

 Ли­за бы­ла те­ат­раль­ным ре­бен­ком. Ро­ди­те­ли ее ра­бо­та­ли в те­ат­ре и жи­ли они в до­ме при те­ат­ре вме­сте с дру­ги­ми ак­те­ра­ми. Од­на дверь в их квар­ти­ре вы­хо­ди­ла пря­мо в те­ат­раль­ное фойе. Прав­да, по­жар­ни­ки не раз­ре­ша­ли ее от­кры­вать. И, что­бы по­пасть в те­атр, нуж­но бы­ло спус­тить­ся по ле­ст­ни­це, вый­ти в ма­лень­кий, за­кры­тый со всех сто­рон двор и вой­ти в со­сед­нюю дверь. То­гда ока­жешь­ся в вес­ти­бю­ле, где за ста­рым пись­мен­ным сто­лом все­гда си­дит де­жур­ный. На сто­ле сто­ит боль­шой те­ле­фон. Ему, на­вер­ное, не мень­ше ста лет. А вот те­ат­ру точ­но боль­ше ста лет. Его дав­ным-дав­но по­строи­ли бо­га­тые куп­цы и по­да­ри­ли го­ро­ду. Ли­зе здесь очень нра­ви­лось. За свою жизнь она с ма­мой и па­пой объ­ез­ди­ла уже мно­го те­ат­ров, но этот был са­мый уют­ный. Они жи­ли здесь с осе­ни, с са­мо­го на­ча­ла се­зо­на. Ли­за уже по не­сколь­ко раз пе­ре­смот­ре­ла все спек­так­ли. Жаль, что дет­ских из них бы­ло толь­ко два. Их по­ка­зы­ва­ли по ут­рам ка­ж­дую суб­бо­ту и вос­кре­се­нье. В суб­бо­ту — «Бу­ра­ти­но», а в вос­кре­се­нье — «Два кле­на». Так что ут­ром в вы­ход­ные она все­гда бы­ла за­ня­та. В ос­таль­ные дни Ли­за ино­гда хо­ди­ла на ре­пе­ти­ции, ес­ли, ко­неч­но, ре­пе­ти­ро­ва­ли что-ни­будь ин­те­рес­ное, или на­ве­ща­ла по оче­ре­ди те­ат­раль­ные це­ха. Она сра­зу под­ру­жи­лась с дву­мя ве­се­лы­ми сто­ля­ра­ми дя­дей Ми­шей и дя­дей Гри­шей и очень лю­би­ла смот­реть, как они ра­бо­та­ют. Все у них ла­ди­лось. Од­на де­таль все­гда под­хо­ди­ла к дру­гой и сра­зу вста­ва­ла на свое ме­сто. Ка­за­лось, это со­всем про­сто де­лать де­ко­ра­ции и рез­ную ме­бель. Но боль­ше все­го Ли­за лю­би­ла про­во­дить вре­мя в по­ши­воч­ном це­хе. Там Ве­ра Сте­па­нов­на и ее по­мощ­ни­ца Све­та ши­ли кос­тю­мы для спек­так­лей. Они охот­но учи­ли Ли­зу шить и она уже твер­до ре­ши­ла, что ко­гда вы­рас­тет, ста­нет ху­дож­ни­ком по кос­тю­мам.

 В ка­ж­дом це­хе стоя­ло по боль­шо­му де­ре­вян­но­му ящи­ку с не­нуж­ны­ми от­хо­да­ми. В сто­ляр­ном — ку­соч­ки де­ре­ва, опил­ки и хо­ро­шень­кие куд­ря­вые струж­ки. В по­ши­воч­ном — все­воз­мож­ные лос­кут­ки, об­рез­ки ко­жи, ме­ха, кру­же­ва и тесемочки. А в бу­та­фор­ском, где ра­бо­тал стро­гий, не­улыб­чи­вый Иван Пет­ро­вич, во­об­ще, мог­ло ока­зать­ся все что угод­но. Ива­на Пет­ро­ви­ча Ли­за по­баи­ва­лась, но очень уж хо­те­лось по­рыть­ся в его ящи­ке с про­во­лоч­ка­ми, ку­соч­ка­ми ла­ту­ни, ка­ки­ми-то за­га­доч­ны­ми де­та­ля­ми не­из­вест­но че­го и про­чи­ми, не­за­ме­ни­мы­ми в ку­коль­ном хо­зяй­ст­ве, ве­ща­ми.

 Ма­ма и па­па час­тень­ко при­го­ва­ри­ва­ли, оты­ски­вая Ли­зу в ка­ком-ни­будь угол­ке те­ат­ра:

  — Бы­ли бы  де­душ­ка с ба­буш­кой, не бол­та­лась бы ты це­лы­ми дня­ми од­на, без при­смот­ра!

 Ли­за, дей­ст­ви­тель­но, поч­ти все вре­мя бы­ла предоставлена са­мой се­бе. Ма­ма и па­па с ут­ра ухо­ди­ли на ре­пе­ти­цию, а ве­че­ром на спек­такль.         Днем они при­бе­га­ли по­обе­дать, а ве­че­ром, по­сле спек­так­ля, уло­жить Ли­зу спать. Но ху­же все­го бы­ло, ко­гда они уез­жа­ли на вы­езд­ные спек­так­ли в со­сед­ние го­ро­да, где не бы­ло сво­его те­ат­ра. То­гда Ли­зе при­хо­ди­лось ло­жить­ся спать са­мой. Ведь те­ат­раль­ный ав­то­бус мог вер­нуть­ся очень позд­но. Вот и се­го­дня, в ка­нун Но­во­го го­да, поч­ти весь со­став те­ат­ра уе­хал в го­род Тор­жок. Ма­ма с ут­ра при­го­то­ви­ла са­ла­ты и пи­ро­ги, чтоб к их воз­вра­ще­нию мож­но бы­ло сра­зу са­дить­ся за стол. По­дар­ки уже ле­жа­ли под ел­кой, толь­ко смот­реть их до при­ез­да ма­мы и па­пы нель­зя. Ли­за то­же при­го­то­ви­ла по­дар­ки для ро­ди­те­лей. Это бы­ли ба­буш­ка и де­душ­ка. Ли­за са­ма их сши­ла. Вот ведь и па­па Кар­ло в спек­так­ле про Бу­ра­ти­но сде­лал се­бе сы­ноч­ка из дерева, и он ожил. Мо­жет, и ее де­душ­ка с ба­буш­кой ожи­вут и ста­нут на­стоя­щи­ми. Це­лый ме­сяц в тай­не от ма­мы с па­пой  Ли­за го­то­ви­ла свой по­да­рок. Толь­ко Ве­ра Сте­па­нов­на бы­ла посвящена в тай­ну. Она да­ва­ла со­ве­ты, под­би­ра­ла спи­сан­ные те­ат­раль­ные кос­тю­мы и до се­го­дняш­не­го дня дер­жа­ла ба­буш­ку с де­душ­кой у се­бя в це­хе. Спря­тать их до­ма не получалось, ведь рос­том они бы­ли с на­стоя­щих, взрос­лых лю­дей. Сей­час де­душ­ка и ба­буш­ка чин­но си­де­ли за сто­лом. Ру­ки из ни­тя­ных пер­ча­ток на­би­тых ва­той ле­жа­ли на ко­ле­нях. У де­душ­ки был се­дой па­рик, усы и гла­за из го­лу­бых пу­го­виц. В бе­лом кос­тю­ме, чер­ной ру­баш­ке и в гал­сту­ке рас­ши­тым зо­ло­ты­ми по­пу­гая­ми, он вы­гля­дел про­сто прекрасно. На де­душ­ки­ных но­гах кра­со­ва­лись бе­лые туф­ли с чер­ны­ми но­са­ми и ма­лень­ки­ми чер­ны­ми пу­гов­ка­ми по бо­кам. Ба­буш­ка то­же вы­гля­де­ла не­пло­хо в стро­гом тем­но-си­нем пла­тье, ма­ми­ных ста­рых кол­гот­ках и ко­кет­ли­вых ту­фель­ках с шел­ко­вы­ми бан­ти­ка­ми. У нее то­же бы­ли гла­за-пу­го­ви­цы и се­дой па­рик. Те­ла у де­душ­ки и ба­буш­ки бы­ли на­би­ты ку­соч­ка­ми по­ро­ло­на, так что как толь­ко ро­ди­те­ли уе­ха­ли, Ли­за без тру­да смог­ла при­нес­ти свои по­дар­ки из мас­тер­ской и уса­дить на сту­лья. Она еще раз по­лю­бо­ва­лась на ба­буш­ку и де­душ­ку, по­хо­ди­ла во­круг сто­ла, за­гля­ну­ла под ел­ку и по­счи­та­ла по­дар­ки. По­дар­ков бы­ло семь. Семь при­ят­ных на вид сверт­ков раз­но­го раз­ме­ра.

  — Ин­те­рес­но, что в них мо­жет быть?

 Ли­за по­гла­ди­ла сверт­ки, ста­ра­ясь че­рез бу­ма­гу на­щу­пать хоть что-ни­будь.

  — Нет, нель­зя. На­до по­тер­петь и до­ж­дать­ся ро­ди­те­лей.

 Ли­за вздох­ну­ла и опять по­до­шла к ок­ну. Снег по­шел еще силь­ней.

  — Ско­ро суг­ро­бы вы­рас­тут до вто­ро­го эта­жа и мож­но бу­дет вы­хо­дить на ули­цу пря­мо из ок­на. По­ка еще мож­но вый­ти в дверь, на­до схо­дить к вах­те­ру и уз­нать, не зво­ни­ли ли ей ма­ма с па­пой.

 Ли­за на­ки­ну­ла шуб­ку и вы­шла из квар­ти­ры. Оди­но­кая лам­поч­ка туск­ло ос­ве­ща­ла ста­рин­ную ле­ст­ни­цу с чу­гун­ны­ми рез­ны­ми пе­ри­ла­ми. Гул­ко от­да­ва­лись ша­ги в пус­том подъ­ез­де. Ли­за с тру­дом от­кры­ла тя­же­лую вход­ную дверь. Ме­тель тут же на­бро­си­лась на нее, за­би­ва­ясь под шу­бу и сле­пя гла­за. Хо­ро­шо еще, что до те­ат­раль­но­го подъ­ез­да все­го де­сять ша­гов. В вес­ти­бю­ле те­ат­ра по­че­му-то ни­ко­го не бы­ло. На пись­мен­ном сто­ле го­ре­ла на­столь­ная лам­па, но крес­ло вах­те­ра пус­то­ва­ло.

  — Мо­жет, он ото­шел ку­да-ни­будь? — по­ду­ма­ла Ли­за. — А, вдруг, он во­об­ще ушел до­мой!? Ведь ско­ро Но­вый год, вот вах­тер дя­дя Ко­ля и по­шел его от­ме­чать. Нет, нель­зя вах­те­ру ухо­дить с ра­бо­че­го мес­та, — это Ли­за хо­ро­шо зна­ла. — На­вер­ное, он про­сто ре­шил прой­тись по те­ат­ру, про­ве­рить — все ли в по­ряд­ке.

 Ли­за усе­лась в крес­ло и ре­ши­ла по­до­ж­дать. В эту ми­ну­ту за­зво­нил те­ле­фон.

  — Это Ни­ко­лай Пет­ро­вич? — спро­си­ла труб­ка зна­ко­мым па­пи­ным го­ло­сом.

  — Нет, это Ли­за.

  — Ли­за! — за­кри­чал па­па, — что ты тут де­ла­ешь? По­че­му ты не до­ма?

  — А вы по­че­му еще не до­ма? — спро­си­ла в свою оче­редь Ли­за, — уже позд­но! Ско­ро Но­вый год, а здесь ни­ко­го нет! — и она всхлип­ну­ла.

  — Де­воч­ка моя, боюсь, мы не смо­жем се­го­дня вер­нуть­ся, — го­лос у па­пы был очень рас­стро­ен­ный, — до­ро­гу за­не­сло и ав­то­бус не мо­жет про­ехать. Будь ум­ни­цей, иди до­мой, по­ешь и ло­жись спать. А зав­тра, ко­гда ме­тель кон­чит­ся и до­ро­гу рас­чис­тят, мы вер­нем­ся и встре­тим Но­вый год!

  — А, вдруг, ме­тель ни­ко­гда не кон­чит­ся?

 Ли­за уже ре­ве­ла во весь го­лос.

 Тут в труб­ке что-то щелк­ну­ло и раз­да­лись ко­рот­кие гуд­ки.

  — Па­па, па­па! — за­кри­ча­ла Ли­за, но те­ле­фон от­клю­чил­ся со­всем. Те­перь да­же гуд­ков не бы­ло слыш­но, толь­ко ти­ши­на. Ли­за по­ло­жи­ла труб­ку и еще не­множ­ко по­пла­ка­ла. Вах­тер Ни­ко­лай Пет­ро­вич не воз­вра­щал­ся. Си­деть од­ной в вес­ти­бю­ле бы­ло не очень при­ят­но. Ве­че­ром в пус­том те­ат­ре вся­кое мо­жет слу­чить­ся. Ли­за, вдруг, вспом­ни­ла раз­ные те­ат­раль­ные ис­то­рии о при­ви­де­ни­ях и ей за­хо­те­лось до­мой. Она сно­ва вы­шла во двор и сквозь ме­тель про­бра­лась к сво­ему подъ­ез­ду. Бы­ст­ро взбе­жав по по­лу­тем­ной ле­ст­ни­це на вто­рой этаж, Ли­за во­рва­лась в свою квар­ти­ру,  по­ско­рей за­хлоп­ну­ла за со­бой вход­ную дверь и от­ды­ша­лась. Ни­ко­гда еще ей не бы­ло так страш­но. Шут­ка ли, ока­зать­ся од­ной в пус­том те­ат­ре, да еще в Но­во­год­нюю ночь! В ком­на­те за сто­лом все так­же си­де­ли де­душ­ка и ба­буш­ка, а под ел­кой ле­жа­ли по­дар­ки, толь­ко смот­реть их уже со­всем не хо­те­лось.

 Ча­сы по­ка­зы­ва­ли де­вять.

  — Это что ж, так и ло­жить­ся спать, как ма­лень­кой!? А она со­би­ра­лась так ве­се­ло встре­тить Но­вый год!

 Ли­за вздох­ну­ла и, взяв хо­лод­ный пи­ро­жок, на­ча­ла же­вать. Пи­ро­жок ока­зал­ся с кар­тош­кой и жареным лу­ком. Лук Ли­за не лю­би­ла. Она ста­ла вы­ко­вы­ри­вать его из на­чин­ки и ки­дать на стол.

  — Ай-ай-ай! Вос­пи­тан­ные де­воч­ки так се­бя не ве­дут! — ба­буш­ка на­хму­ри­ла на­ри­со­ван­ные бро­вь и по­гро­зи­ла Ли­зе паль­цем.

 Ли­за так и под­прыг­ну­ла с над­ку­шен­ным пи­рож­ком.

  — Это вы ска­за­ли?

 Она по­доз­ри­тель­но по­смот­ре­ла на ба­буш­ку.

  — Ра­зу­ме­ет­ся я! Не­воз­мож­но мол­чать, ко­гда ви­дишь, как де­воч­ка тво­их лет столь не­по­зво­ли­тель­но ве­дет се­бя за сто­лом, — ба­буш­ка под­жа­ла гу­бы.

  — Но вы ведь не на­стоя­щая, вы кук­ла! Я са­ма вас сши­ла!

  — Не гру­би! — ба­буш­ка еще боль­ше на­хму­ри­лась. — Дед, ска­жи ей ты.

 Де­душ­ка, до сих пор хра­нив­ший мол­ча­ние и не ше­ве­лив­ший­ся, при­гла­дил усы и важ­но про­из­нес:

  — Ба­буш­ка со­вер­шен­но пра­ва.

 При этом он ве­се­ло под­миг­нул Ли­зе го­лу­бым гла­зом-пу­го­ви­цей.

  — Так вы жи­вые!? — Ли­за по­ве­рить не мог­ла в та­кое сча­стье, — пря­мо, как в сказ­ке про Бу­ра­ти­но!

  — Ко­неч­но жи­вые, а ка­кие же еще? — де­душ­ка еще раз под­миг­нул ей. — Мы те­перь, как ты и хо­те­ла, твои де­душ­ка и ба­буш­ка, так что мо­жешь го­во­рить нам — ты.

  — Ура! — за­кри­ча­ла Ли­за и бро­си­лась об­ни­мать сво­их но­вых де­душ­ку и ба­буш­ку.

  — Ти­ше, ти­ше, — ба­буш­ка по­гла­ди­ла Ли­зу по го­ло­ве, — ты пом­нешь мне пла­тье, а ведь се­го­дня празд­ник и все долж­ны быть на­ряд­ны­ми. Да­вай-ка на­кры­вать на стол, а по­том по­тан­цу­ем во­круг ел­ки.

 Де­душ­ка уже кру­тил руч­ку у радиоприемника, в по­ис­ках под­хо­дя­щей му­зы­ки. Ват­ные паль­цы с тру­дом его слу­ша­лись, так что он все вре­мя про­ска­ки­вал нуж­ную вол­ну. На­ко­нец, заи­гра­ла раз­ве­се­лая уда­лая му­зы­ка. Де­душ­ка с ба­буш­кой не­мед­лен­но на­ча­ли тан­це­вать. Но­ги их звон­ко от­би­ва­ли ритм.

  — Это на­зы­ва­ет­ся че­чет­ка, — по­яс­нил де­душ­ка, — ви­дишь, у нас на по­дош­вах спе­ци­аль­ные под­ков­ки, чтоб по­лу­чал­ся гром­кий и чет­кий стук.

 — А где вы нау­чи­лись так тан­це­вать?

 — Это нас туф­ли нау­чи­ли. Рань­ше в них вы­сту­па­ла па­ра зна­ме­ни­тых че­че­точ­ни­ков.

  — И ме­ня нау­чи­те, я то­же так хо­чу, — по­про­си­ла Ли­за, под­пры­ги­вая на мес­те.

Де­душ­ка с ба­буш­кой под­хва­ти­ли Ли­зу с двух сто­рон и ста­ли по­ка­зы­вать ей, что на­до де­лать. Толь­ко-толь­ко у нее на­ча­ло не­множ­ко по­лу­чать­ся, как в дверь кто-то гром­ко по­зво­нил.

  — Ма­ма с па­пой вер­ну­лись!- ра­до­ст­но за­кри­ча­ла Ли­за.

 Де­душ­ка вы­клю­чил му­зы­ку и схва­тил ее за ру­ку.

  — Не мо­гут они вер­нуть­ся так бы­ст­ро. К то­му же, у них, на­вер­ня­ка, есть клю­чи.

  — Прав­да. Мо­жет быть, это Дед Мо­роз? Пус­ти, я пой­ду от­крою дверь.

 Де­душ­ка с ба­буш­кой оза­бо­чен­но пе­ре­гля­ну­лись.

  — Луч­ше ты сна­ча­ла по­смот­ри в гла­зок, — по­со­ве­то­вал де­душ­ка.

  — Пом­ни, нель­зя от­кры­вать дверь не­зна­ко­мым лю­дям, — под­дер­жа­ла его ба­буш­ка.

  — Да­же Де­ду Мо­ро­зу?

  — Да­же ему, ес­ли до­ма нет взрос­лых.

  — А вы разве не взрос­лые?

  — Ну мы — это мы, — ук­лон­чи­во от­ве­ти­ла ба­буш­ка.

 Зво­нок тем вре­ме­нем продолжал зво­нить. Ли­за вы­рва­ла ру­ку из мяг­ких де­душ­ки­ных паль­цев и по­бе­жа­ла к две­ри.

  — По­смот­ри в гла­зок! — крик­ну­ла ей вслед ба­буш­ка.

  — Вдруг, это и, прав­да, Дед Мо­роз? Я ему не от­крою, он  обидится и уй­дет с по­дар­ка­ми!

 Ли­за уже про­тя­ну­ла ру­ку к зам­ку, но в по­след­ний мо­мент пе­ре­ду­ма­ла, при­дви­ну­ла к две­ри тя­же­лый стул и за­гля­ну­ла в гла­зок. Там, на  ле­ст­нич­ной пло­щад­ке, ед­ва ос­вя­щен­ной туск­лой лам­поч­кой, сто­ял со­всем не Дед Мо­роз, а ка­кой-то со­вер­шен­но чу­жой че­ло­век в уз­ком чер­ном паль­то с под­ня­тым во­рот­ни­ком и чер­ной шля­пе, над­ви­ну­той на гла­за так, что ли­ца со­всем не бы­ло вид­но. В ру­ках он дер­жал не­боль­шой чер­ный че­мо­дан­чик. По­че­му-то, че­ло­век этот Ли­зе со­всем не по­нра­вил­ся. От не­го, да­же че­рез дверь, вея­ло чем-то хо­лод­ным и страш­ным. Ли­за ти­хо слез­ла со сту­ла и на цы­поч­ках вер­ну­лась в ком­на­ту.

  — Там, за две­рью ка­кой-то дя­дя в чер­ном паль­то, — ше­по­том со­об­щи­ла она, — я его бо­юсь!

  — Так и знал! — де­душ­ка схва­тил­ся за го­ло­ву, — уже про­ню­хал.

 Ба­буш­ка тя­же­ло вздох­ну­ла.

  — Что ты знал? Кто про­ню­хал? Ты с ним зна­ком? — Ли­за за­сы­па­ла де­душ­ку во­про­са­ми.

  — Это Ин­спек­тор.

  — Ка­кой ин­спек­тор? — по­че­му-то Ли­зе это сло­во сра­зу не по­нра­ви­лось.

 Де­душ­ка с ба­буш­кой сно­ва пе­ре­гля­ну­лись.

  — Ну, Ин­спек­тор, — не­охот­но по­яс­нил де­душ­ка, — он сле­дит, что­бы в Но­вый год де­ти не ос­та­ва­лись од­ни.

  — А ес­ли ос­та­ют­ся? — про­шеп­та­ла Ли­за и ей ста­ло еще страш­ней.

  — То­гда он их за­би­ра­ет.

  — Ку­да?

  — Это­го ни­кто не зна­ет.

  — Но я же не од­на, я с ва­ми!

  — Мы то­же про­ви­ни­лись. Не име­ли пра­ва ожи­вать. И те­перь нас, мо­жет быть, да­же при­го­во­рят к рас­по­тро­ше­нию!- де­душ­ка тя­же­ло вздох­нул.

  — Я не хо­чу! — рас­пла­ка­лась ба­буш­ка, — я толь­ко жить на­ча­ла. Да­вай­те от не­го убе­жим!

  — Точ­но, убе­жим! — об­ра­до­вал­ся де­душ­ка, — где твоя шуб­ка?

 Ба­буш­ка на­ча­ла то­ро­п­ли­во за­вя­зы­вать в сал­фет­ку пи­рож­ки, а Ли­за по­бе­жа­ла оде­вать­ся. Зво­нок про­дол­жал зво­нить.

  — Убе­жим че­рез те­атр, — про­шеп­тал де­душ­ка. — Мы — те­ат­раль­ные, он нам по­мо­жет.

 Они ти­хо-ти­хо по­до­шли к две­ри в фойе и Ли­за на­жа­ла на руч­ку. Она бы­ла поч­ти уве­рен­на, что дверь, как все­гда, ока­жет­ся за­пер­та, но та по­слуш­но рас­пах­ну­лась. Зво­нок не­ожи­дан­но за­мол­чал и в зам­ке вход­ной две­ри что-то щелк­ну­ло.

  — Ско­рее! — де­душ­ка втолк­нул их в тем­ное фойе, за­хлоп­нул дверь и, ог­ля­дев­шись по сто­ро­нам, взял стул и вста­вил его в двер­ные руч­ки, чтоб из квар­ти­ры нель­зя бы­ло от­крыть. Там, за две­рью уже слы­ша­лись тя­же­лые ша­ги. Ин­спек­тор во­шел в квар­ти­ру.

  — Бе­жим! — де­душ­ка схва­тил за ру­ки ба­буш­ку и Ли­зу и они по­бе­жа­ли к зри­тель­но­му за­лу.

 По сте­нам фойе ви­се­ли порт­ре­ты ар­ти­стов, ра­бо­таю­щих в театре. Ли­зе по­ка­за­лось, что все порт­ре­ты вни­ма­тель­но сле­дят за ни­ми. Про­бе­гая ми­мо фо­то­гра­фий ма­мы и па­пы, Ли­за по­ма­ха­ла им ру­кой и со­вер­шен­но яс­но уви­де­ла, как па­па по­ма­хал ей в от­вет, а ма­ма оза­бо­чен­но по­ка­ча­ла го­ло­вой.

 В зри­тель­ном за­ле бы­ло еще тем­ней, ведь там не бы­ло окон. Ес­ли бы не де­жур­ный свет над вхо­дом, они бы со­всем ни­че­го не ви­де­ли. Чер­ны­ми ря­да­ми стоя­ли крес­ла.

  — Ку­да те­перь? — спро­си­ла Ли­за.

 И в ту же ми­ну­ту от­ку­да-то со сце­ны к их но­гам про­тя­ну­лась до­рож­ка све­та. Это за­жег­ся ма­лень­кий со­фит. Ос­ве­ти­те­ли ласково на­зы­ва­ли его «Бэ­би­ком».

 Де­душ­ка, ба­буш­ка и Ли­за по све­то­вой до­рож­ке под­ня­лись на сце­ну. Во­об­ще-то, Ли­за зна­ла, что по сце­не про­сто так хо­дить нель­зя. Это ме­сто осо­бен­ное. Здесь мо­гут на­хо­дить­ся толь­ко ак­те­ры. Над го­ло­вой что-то за­шур­ша­ло и с ко­лос­ни­ков пря­мо Ли­зе в ру­ки, сле­те­ла бе­лая, бу­маж­ная птич­ка. На ее кры­ле бы­ло что-то на­пи­са­но. Де­душ­ка взял у Ли­зы птич­ку, дос­тал из кар­ма­на оч­ки и про­чи­тал:

  — Бе­ги­те за го­род, в лес. Из­буш­ка на курь­их нож­ках вас от­ве­зет.

  — Кто это нам на­пи­сал? — спро­си­ла Ли­за.

  — Я ду­маю, те­атр,- от­ве­ти­ла ба­буш­ка, — мы ведь те­ат­раль­ные, вот он нам и по­мо­га­ет.

  — Зна­чит на­до ис­кать из­буш­ку, — ре­шил де­душ­ка, — ин­те­рес­но, где она мо­жет быть?

 Спра­ва и сле­ва от сце­ны на­хо­ди­лись боль­шие ком­на­ты. Они на­зы­ва­лись очень смеш­но — кар­ма­ны. В них хра­ни­лись де­ко­ра­ции. По­за­ди сце­ны то­же бы­ла ком­на­та с де­ко­ра­ция­ми. Она на­зы­ва­лась барьер сце­ны и име­ла вы­ход на ули­цу. Че­рез этот вы­ход де­ко­ра­ции вно­си­ли и вы­но­си­ли ко­гда те­атр вы­ез­жал на га­ст­ро­ли.

 Де­душ­ка с ба­буш­кой и Ли­за, ста­ра­ясь не шуметь, про­би­ра­лись ме­ж­ду час­тя­ми до­мов, зам­ков, де­ревь­ев и во­об­ще не­по­нят­но че­го в по­ис­ках из­буш­ки на курь­их нож­ках. Но­чью все здесь вы­гля­де­ло стран­но и та­ин­ст­вен­но. Что-то по­ста­ны­ва­ло, по­скри­пы­ва­ло, по­тре­ски­ва­ло. Ведь всем из­вест­но: но­чью в те­ат­ре мо­гут про­ис­хо­дить са­мые не­ве­ро­ят­ные ве­щи. На­ко­нец, ме­ж­ду бал­ко­ном с рез­ны­ми пе­ри­ла­ми и но­сом ко­раб­ля они уви­де­ли ма­лень­кую из­буш­ку на курь­их нож­ках из спек­так­ля «Два кле­на». Из­буш­ка слег­ка по­ка­чи­ва­лась из сто­ро­ны в сто­ро­ну и ти­хонь­ко по­хра­пы­ва­ла.

  — Эй! — ти­хо ок­лик­нул ее де­душ­ка.

 Храп пре­кра­тил­ся.

  — Вот кто нам по­мо­жет убе­жать! — про­шеп­та­ла ба­буш­ка.

  — На­до ска­зать: из­буш­ка, из­буш­ка, по­вер­нись ко мне пе­ре­дом, к ле­су за­дом! — под­ска­за­ла Ли­за.

  — По­вер­нись к нам пе­ре­дом, — по­вто­рил де­душ­ка, — а к ле­су… Где, кста­ти, тут лес?

  Из­буш­ка сно­ва всхрап­ну­ла.

  — Хва­тит це­ре­мо­нить­ся! — ба­буш­ка по­до­шла к две­ри в из­буш­ку и рас­пах­ну­ла ее.

 Из­буш­ка под­прыг­ну­ла.

  — Что та­кое!? Мой вы­ход? Ме­ня во­вре­мя не раз­бу­ди­ли! Я не го­то­ва!

  — Из­буш­ка, ми­лень­кая, спрячь нас, — по­про­си­ла Ли­за, нис­коль­ко не уди­вив­шись то­му, что из­буш­ка раз­го­ва­ри­ва­ет.

  — Ой, кто это? Я вас не знаю! — из­буш­ка по­пя­ти­лась, — из ка­ко­го вы спек­так­ля?

  — Мы не из спек­так­ля, мы на­стоя­щий. За на­ми гноиться Ин­спек­тор и нам на­до ско­рее убе­жать из те­ат­ра, — по­яс­ни­ла Ли­за. — Уве­зи нас, по­жа­луй­ста, в лес! По­мо­ги!

  — Как это в лес!? Ку­да это в лес!? — вспо­ло­ши­лась из­буш­ка. — Я — ак­три­са, а не по­воз­ка ка­кая-ни­будь! У ме­ня зав­тра ут­рен­ний спек­такль, я ус­та­ну!

 Тут все де­ко­ра­ции за­шу­ме­ли, за­тре­ща­ли, а от­ку­да-то свер­ху раз­дал­ся глу­хой го­лос:

  — Не­мед­лен­но пре­кра­ти свои фо­ку­сы! Сказано те­бе — ве­зи в лес, зна­чит ис­пол­няй. Счи­тай, что это твоя но­вая роль.

 Из­буш­ка ис­пу­ган­но при­се­ла.

  — Ну, лад­но, лад­но, ес­ли вы на­стаи­вае­те и ес­ли это глав­ная роль, то за­хо­ди­те.

 Ли­за, ба­буш­ка и де­душ­ка по­спеш­но за­бра­лись в из­буш­ку и за­кры­ли за со­бой дверь.

  — А те­перь, бе­ги­те пря­мо в лес! — про­ро­ко­тал го­лос.

 И из­буш­ка по­бе­жа­ла. Сна­ча­ла она про­би­ра­лась ме­ж­ду де­ко­ра­ция­ми к вы­хо­ду, а по­том пе­ред ней рас­пах­ну­лись во­ро­та и она ока­за­лась на ули­це. Ли­за ус­лы­ша­ла хруст сне­га под ку­ри­ны­ми ла­па­ми и почувствовала, как мо­роз во­рвал­ся во все ще­ли. Она вы­гля­ну­ла в ма­лень­кое окош­ко и в се­те фо­на­ря уви­де­ла, как из те­ат­ра вы­бе­жал Ин­спек­тор и ос­та­но­вил­ся, гля­дя им вслед. Но ско­ро его чер­ная фи­гу­ра в длин­ном паль­то и над­ви­ну­той на гла­за шля­пе, скры­лась за ле­тя­щим сне­гом.

  — Ура! Убе­жа­ли! — Об­ра­до­ва­лась Ли­за.

  — Ра­но радуешься, — вздох­нул де­душ­ка, — от Чер­но­го Ин­спек­то­ра так про­сто не убе­жишь!

  — А чей это го­лос ве­лел нам бе­жать в лес? — вспом­ни­ла Ли­за.

  — Ты не до­га­да­лась? Это же го­лос те­ат­ра!

  — Разве те­атр уме­ет раз­го­ва­ри­вать?

  — Ты же са­ма слы­ша­ла, к то­му же, се­го­дня осо­бен­ный ве­чер, — по­яс­ни­ла ба­буш­ка.

 Ли­за за­ду­ма­лась:

  — Дей­ст­ви­тель­но, ка­кой осо­бен­ный и стран­ный се­го­дня ве­чер. Не­сколь­ко ча­сов на­зад она и пред­ста­вить се­бе не мог­ла, что бу­дет ехать в бу­та­фор­ской из­буш­ке на ку­ри­ных но­гах вме­сте с ожив­ши­ми, тря­пич­ны­ми ба­буш­кой и де­душ­кой.

 Из­буш­ка тру­си­ла по пус­тын­ной, за­сне­жен­ной ули­це в сто­ро­ну ле­са, ос­тав­ляя за со­бой сле­ды ог­ром­ных ку­ри­ных лап.

 Ни­кто не встре­чал­ся им по до­ро­ге. Все уже си­де­ли по до­мам, со­би­ра­ясь встре­чать Но­вый год. Вид­но бы­ло, как в ок­нах го­рят раз­но­цвет­ные огонь­ки на Но­во­год­них ел­ках. Ба­буш­ка с де­душ­кой при­тих­ли, при­сев на ка­кой-то пыль­ный ме­шок, ле­жа­щий в уг­лу. В из­буш­ке не бы­ло боль­ше ни­че­го: ни печ­ки, ни лав­ки, ни да­же ка­кой-ни­будь ма­лень­кой та­бу­ре­точ­ки. К то­му же ста­ло очень хо­лод­но. Во все ще­ли за­ду­вал ле­дя­ной ве­тер, да и сте­ны у из­буш­ки бы­ли из фа­не­ры, обклеенной тряп­ка­ми и рас­пи­сан­ной под брев­на. В окош­ке вме­сто стек­ла про­зрач­ная плен­ка, а из че­го сделаны ку­ри­ные но­ги, Ли­за и пред­ста­вить се­бе не мог­ла. Од­на­ко, бе­жа­ли эти но­ги со­всем, как настоящие и до­воль­но рез­во. Вре­мя от вре­ме­ни, из­буш­ка на­чи­на­ла тя­же­ло взды­хать и охать, но не ос­та­нав­ли­ва­лась. Ли­за смот­ре­ла в ок­но. Пя­ти­этаж­ные до­ма сме­ни­лись двух­этаж­ными, од­но­этаж­ными, об­не­сен­ными за­бо­ра­ми и, на­ко­нец, со­всем ис­чез­ли. Го­род кон­чил­ся. Здесь до­ро­гу уже ни­кто не чис­тил и ку­ри­ные ла­пы на­ча­ли увя­зать в сне­гу. Из­буш­ка с яв­ным уси­ли­ем про­би­ра­лась впе­ред, к ле­су. Ме­тель ста­ла сла­беть и ско­ро со­всем за­кон­чи­лась. Из-за туч по­ка­за­лась лу­на, све­жий снег за­свер­кал и за­си­ял. Ста­ло поч­ти свет­ло. Ли­за от­кры­ла окош­ко и вы­гля­ну­ла на­ру­жу. Впе­ре­ди, уже со­всем близ­ко, сте­ной сто­ял лес, а по­за­ди, да­ле­ко, да­ле­ко, по бе­ло­му по­лю уве­рен­но дви­га­лась чер­ная точ­ка.

  — Ин­спек­тор нас до­го­ня­ет! Из­буш­ка, по­жа­луй­ста, бе­ги бы­ст­рей!

 Из­буш­ка ос­та­но­ви­лась.

  — Что та­кое!? Что я слы­шу? Не хо­чешь ли са­ма про­бе­жать­ся с гру­зом из трех че­ло­век? Я, за­слу­жен­ная ар­ти­ст­ка, а, мо­жет быть, да­же на­род­ная, та­щу ва­шу ник­чем­ную ком­па­нию, над­ры­ва­юсь! Ре­пе­ти­рую мыс­лен­но роль спа­си­тель­ни­цы, а ме­ня от­вле­ка­ют глу­пы­ми при­дир­ка­ми. Я не мо­гу ра­бо­тать в та­ких ус­ло­ви­ях!

  — До­ро­гая, — на­ча­ла ус­по­каи­вать  ее ба­буш­ка, — ты пре­крас­но справ­ля­ешь­ся с ро­лью, — и она для убе­ди­тель­но­сти по­хло­па­ла мяг­ки­ми ла­дош­ка­ми, пы­та­ясь изо­бра­зить ап­ло­дис­мен­ты. — Не сто­ит оби­жать­ся на Ли­зонь­ку, она ведь еще ре­бе­нок! Про­шу те­бя, про­дол­жай иг­рать роль спа­си­тель­ни­цы! Она те­бе очень под­хо­дит.

  — Да, да, — под­хва­тил де­душ­ка, — ни­ко­гда не ви­дел та­кой пре­крас­ной иг­ры!

  — Ну не знаю, — же­ман­но про­тя­ну­ла из­буш­ка, — та­кая слож­ная роль! Мне ка­жет­ся, что по­след­ний про­бег не со­всем удал­ся.

  — Что ты! Что ты! — ба­буш­ка с де­душ­кой да­же ру­ка­ми за­ма­ха­ли, — Та­кой ве­ли­че­ст­вен­ный про­бег! Столь­ко бла­го­род­ст­ва!

  — Значит, бла­го­род­ст­во про­чи­ты­ва­ет­ся? — уточ­ни­ла страш­но до­воль­ная из­буш­ка. — А как вам ка­жет­ся темп?

  — Очень хо­ро­ший, — за­ве­рил ее де­душ­ка, — хо­тя… — он за­мял­ся.

  — Что? Что? — за­вол­но­ва­лась из­буш­ка.

  — Темп мож­но бы­ло бы не­мно­го при­ба­вить. Да. Уве­рен, это по­шло бы на поль­зу. Роль смот­ре­лась бы ди­на­мич­ней!

  — Вы так ду­мае­те? — из­буш­ка бы­ла яв­но за­ин­три­го­ван­на. — По­жа­луй, сто­ит по­про­бо­вать. А ну-ка, вы там, дер­жи­тесь! Кста­ти, де­воч­ка, за­крой ок­но, — ле­дя­ным то­ном об­ра­ти­лась она к Ли­зе, — у ме­ня внут­ри все хо­ло­де­ет. Сей­час, ме­ж­ду про­чим, не ле­то! Не­че­го бе­гать рас­кры­той, я мо­гу по­лу­чить ин­флю­эн­цу! — с эти­ми сло­ва­ми она ри­ну­лась впе­ред.

  — Что она мо­жет по­лу­чить? — спро­си­ла Ли­за, за­кры­вая ок­но.

  — Ин­флю­эн­цу, ну про­сту­ду, грипп, — по­яс­ни­ла ба­буш­ка, — рань­ше так го­во­ри­ли.

  — Разве из­буш­ки бо­ле­ют грип­пом?

  — А разве из­буш­ки бе­га­ют по ле­су? Это осо­бый слу­чай! — ска­за­ла ба­буш­ка.

 Из­буш­ка, тем временем, не на шут­ку во­шла в роль и не­слась впе­ред, преодолевая суг­ро­бы ог­ром­ны­ми прыж­ка­ми.

 Пас­са­жи­ров ее бро­са­ло из сто­ро­ны в сто­ро­ну. Они по­ми­нут­но ва­ли­лись друг на дру­га и уда­ря­лись о сте­ны.

  — Оп-ля-ля, оп-ля-ля, — на­пе­ва­ла из­буш­ка, — я ве­ли­кая ак­три­са, пре­ог­ром­ный я та­лант! Все в вос­тор­ге от ме­ня, я в вос­тор­ге от се­бя! Тра-ля-ля-ля-ля-ля!

 В ок­но и в сте­ны с шур­ша­ни­ем би­лись ело­вые вет­ки. Это на­чал­ся лес. Он ста­но­вил­ся все гу­ще и гу­ще. Из­буш­ке по­не­во­ле при­шлось сба­вить темп. До­ро­гу им пе­ре­бе­жал за­яц. Он ди­ко гля­нул на бе­гу­щую по сне­гу из­буш­ку и в па­ни­ке за­ме­тал­ся, за­пу­ты­вая сле­ды.

 — Я за­пу­таю сле­ды, уве­ду вас от бе­ды, — про­пе­ла из­буш­ка, — гля­ди­те-ка, я уже и сти­хи со­чи­няю! — об­ра­до­ва­лась она. — Не­да­ром го­во­рят: та­лант­ли­вая из­буш­ка — та­лант­ли­ва во всем!

 От тря­ски и от хо­ло­да Ли­зе ужас­но за­хо­те­лось спать.

  — На­вер­ное, ско­ро уже на­сту­пит Но­вый год, — по­ду­ма­ла она, за­кры­вая гла­за и при­ва­ли­ва­ясь к ба­буш­ке, — а я за­мерз­ну в ле­су и ма­ма с па­пой ни­ко­гда ме­ня не най­дут!

 Ей ста­ло так жал­ко се­бя, что из глаз по­тек­ли сле­зы.

  — Эй, ай, что та­кое!? — вспо­ло­шил­ся де­душ­ка, — пе­ре­стань, по­жа­луй­ста, я пря­мо не знаю, что де­лать! Мы ведь та­кие не­опыт­ные ба­буш­ка с де­душ­кой!

  — Вы долж­ны ме­ня уте­шать, — под­ска­за­ла Ли­за, шмы­гая но­сом.

  — Хо­чешь пи­ро­жок? — пред­ло­жи­ла ба­буш­ка.

 Ли­за от­кры­ла гла­за. Пи­ро­жок был вкус­ный, ма­мин. Она сже­ва­ла один, по­том дру­гой, за­ела яб­ло­ком и ей ста­ло не­множ­ко те­п­лей.

  — Ну вот и хо­ро­шо! — об­ра­до­вал­ся де­душ­ка, — не то я со­всем рас­те­рял­ся. На­стоя­щие ма­лень­кие де­воч­ки та­кие за­га­доч­ные!

  — Что вы там все вре­мя шу­ми­те? Я с ног сби­ва­юсь, та­щу их не­из­вест­но ку­да, а из-за это­го не­пре­рыв­но­го бор­мо­та­ния, мой текст со­вер­шен­но про­па­да­ет! — из­буш­ка не­до­воль­но топ­ну­ла ла­пой, от­че­го с ве­ток на нее осы­пал­ся це­лый суг­роб, — со­вер­шен­но не умее­те се­бя вес­ти!

 Из­буш­ка за­пры­га­ла на од­ной но­ге, стря­хи­вая с кры­ши снег.

  — Смот­ри­те, смот­ри­те, впе­ре­ди ого­нек! — за­кри­ча­ла Ли­за.

  — Пой­дем ту­да, — ре­ши­ла из­буш­ка.

  — А, вдруг, это опас­но? — за­бес­по­кои­лась ба­буш­ка.

  — Там свет, там зри­тель, нель­зя ли­шать его удо­воль­ст­вия от об­ще­ния со мной! Вы­со­кое ис­кус­ст­во в мас­сы! — и из­буш­ка по­ска­ка­ла впе­ред.

 Ско­ро она до­б­ра­лась до по­ля­ны, ок­ру­жен­ной за­сне­жен­ны­ми еля­ми. На по­ля­не стоя­ло не­сколь­ко не­боль­ших до­ми­ков.

  — Это, на­вер­ное, ка­кой-ни­будь пан­сио­нат или дом от­ды­ха, — пред­по­ло­жи­ла Ли­за.

  — Ох, не нра­вит­ся мне все это, — де­душ­ка вы­гля­нул в окош­ко, — стран­ные ка­кие-то до­миш­ки и свет го­рит толь­ко в од­ном.

  — Да это из­бы на курь­их но­гах! — до­га­да­лась ба­буш­ка, то­же вы­гля­ды­вая в ок­но.

  — Род­ст­вен­ни­ки, ура!

 Из­буш­ка вы­бе­жа­ла на по­ля­ну и слег­ка по­кло­ни­лась до­ми­кам.

  — Ува­жае­мые дя­ди и те­ти, ра­да при­вет­ст­во­вать вас от ли­ца на­ше­го дра­ма­ти­че­ско­го те­ат­ра, — на­ча­ла она, — и от се­бя лич­но. Хо­чу по­здра­вить всех с на­сту­паю­щим Но­вым го­дом! Я сча­ст­ли­ва встре­тить в этом ди­ком и пус­тын­ном ле­су род­ст­вен­ни­ков! Сей­час я спою вам Но­во­год­нюю пес­ню.

 И она, при­пля­сы­вая, за­пе­ла скри­пу­чим го­ло­сом, на мо­тив из­вест­ной пе­сен­ки:

  — В ле­су жи­ла из­бу­шеч­ка

    Вот раз под Но­вый год,

    Гу­лять она от­пра­ви­лась

    В да­ле­кие края!

  — Ка­кой ужас! Сей­час же пе­ре­стань! — воз­му­ти­лась ба­буш­ка, — у те­бя же со­вер­шен­но нет слу­ха и, к то­му же, ни­ка­кой риф­мы! Не­у­же­ли, ра­бо­тая в те­ат­ре, ты не мог­ла вы­учить ни од­ной нор­маль­ной пе­сен­ки?

  — Ес­ли ко­му-то не нра­вит­ся мое пе­ние, то я ни­ко­го на­силь­но здесь не за­дер­жи­ваю. Вот дверь!- про­ши­пе­ла из­буш­ка и про­дол­жи­ла:

   — А но­жень­ки ку­ри­ные

     Не­сли ее впе­ред,

     И встре­тил­ся ей до­б­рый,

     Хо­ро­ший Дед Мо­роз.

     Он нес ме­шок с по­дар­ка­ми

     И все ей по­да­рил,

     И кры­шу яр­ко-крас­ную,

     И но­вое крыль­цо!

 За­кон­чив петь, из­буш­ка низ­ко по­кло­ни­лась.

  — Ду­ма­ешь, эти лес­ные из­бы те­бя по­ни­ма­ют? — спро­сил де­душ­ка, от­ле­тая к сте­не, — у них и ушей-то нет, од­ни но­ги.

  — Мы — из­буш­ки все­гда пой­мем друг дру­га, а вы со свои­ми при­дир­ка­ми мне на­дое­ли. Ухо­ди­те не­мед­лен­но! — и она рас­пах­ну­ла дверь. — Я свой долг вы­пол­ни­ла и дос­та­ви­ла вас в лес, а те­перь не ме­шай­те мне об­щать­ся с род­ст­вен­ни­ка­ми.

 Из­бы на курь­их но­гах, до сих пор сто­яв­шие не­под­виж­но, вдруг, со скри­пом стро­ну­лись с мес­та и ок­ру­жи­ли из­буш­ку.  Они скло­ня­лись над ней, слег­ка рас­ка­чи­ва­ясь и как-буд­то пе­ре­шеп­ты­ва­ясь. На­ко­нец, са­мая боль­шая из них до­воль­но внят­но про­скри­пе­ла:

  — Ка­кая хо­ро­шень­кая ма­лют­ка! Не­мно­го стран­ная. От­ку­да ты взя­лась, де­точ­ка? Кто у те­бя внут­ри все вре­мя бор­мо­чет?

 Из­буш­ка сде­ла­ла не­уло­ви­мое дви­же­ние и Ли­за, не удер­жав­шись, вы­ле­те­ла в дверь.

  — Де­воч­ка-Яга!? Ну и де­ла! — из­бы за­ка­ча­лись силь­ней.

  — Я во­все не Яга! Я са­мая обык­но­вен­ная де­воч­ка!

  — Обык­но­вен­ные де­воч­ки не жи­вут в из­буш­ках на курь­их нож­ках! — на­ста­ви­тель­но за­ме­ти­ла од­на из изб.

  — Я и не жи­ву. Про­сто мы с де­душ­кой и ба­буш­кой убе­га­ли, а она нам по­мо­га­ла.

 Тут из две­ри вы­гля­нул де­душ­ка. Он спрыг­нул на снег и по­мог вы­брать­ся ба­буш­ке.

  — Здравствуйте, ми­лые да­мы! Очень при­ят­но по­зна­ко­мить­ся. По­зволь­те пред­ста­вить вам мою же­ну и внуч­ку Ли­зу.

 Из­бы удив­лен­но за­скри­пе­ли.

  — Что это? Кто это? Дед-Яга, Ба­ба-Яга, Внуч­ка-Яга? Стран­но! Очень стран­но! Ко­го это ты нам при­та­щи­ла, ма­лют­ка и за­чем?

  — Да это так, не об­ра­щай­те вни­ма­ния, — сму­ти­лась из­буш­ка, — увя­за­лись со мной, вер­нее на­вя­за­лись, нет, мне их на­вя­за­ли! Вот. Убе­га­ют от ка­ко­го-то Чер­но­го Ин­спек­то­ра. Я да­же не знаю кто это! Та­щит­ся за на­ми на лы­жах от са­мо­го те­ат­ра, а я долж­на не­стись впе­ред, про­ди­рать­ся сквозь ко­лю­чие вет­ки и об­ди­рать бо­ка. То­го и гля­ди что-ни­будь от­ва­лит­ся, а у ме­ня зав­тра спек­такль! Я все-та­ки ве­ду­щая ак­три­са! Вся пье­са дер­жит­ся на мне, — и она гор­де­ли­во вы­пря­ми­лась.

   — Что-то я не все по­ня­ла, — про­скри­пе­ла боль­шая из­ба, — вот, на­при­мер, про Чер­но­го Ин­спек­то­ра. С ка­кой ста­ти ему раз­гу­ли­вать по на­ше­му ле­су? Не от­да­дим Де­воч­ку-Ягу! Мо­ей ста­ру­хе как раз нуж­на уче­ни­ца.

  — А ее дед и баб­ка как же? — спро­си­ла дру­гая из­ба, — Вдруг, не от­да­дут! Моя ста­ру­ха то­же за­ве­ла бы уче­ни­цу.

  — Нам-то ка­кое де­ло? От­да­дут, не от­да­дут! Пусть ста­ру­хи са­ми раз­би­ра­ют­ся и с ни­ми, и с ин­спек­то­ром, — бурк­ну­ла тре­тья из­ба.

  — Так они же в зим­ней спяч­ке, — за­ме­ти­ла пер­вая, — вот нам и ре­шать. За­хо­ди­те, гос­ти до­ро­гие, — об­ра­ти­лась она к де­душ­ке, ба­буш­ке и Ли­зе, при­вет­ли­во рас­пах­нув дверь, за ко­то­рой го­рел ого­нек, — от­дох­ни­те, ото­грей­тесь. Вон Де­воч­ка-Яга как за­мерз­ла, зуб­ки так и сту­чат, так и сту­чат!

 У Ли­зы, дей­ст­ви­тель­но, то ли от хо­ло­да, то ли от стра­ха на­ча­ли по­сту­ки­вать зу­бы. Ба­буш­ка с де­душ­кой вспо­ло­ши­лись.

  — Да­же не знаю, что и де­лать, — за­шеп­та­ла ба­буш­ка, — мо­жет, и прав­да зай­ти по­греть­ся?

  — Кста­ти, — за­ме­ти­ла од­на из изб, по­вер­нув­шись к из­буш­ке, — по­че­му у те­бя нет тру­бы? Дым из печ­ки ку­да вы­хо­дит?

  — У ме­ня и печ­ки-то ни­ка­кой нет, — про­сто­душ­но от­ве­ти­ла из­буш­ка, — за­чем она мне? Это опас­но, мо­жет слу­чить­ся по­жар! Знае­те, как это страш­но — по­жар в те­ат­ре?! На­ши те­ат­раль­ные по­жар­ни­ки не раз­ре­ша­ют да­же спич­ку на сце­не за­жи­гать, не то что печ­ку то­пить.

  — Из­буш­ка без печ­ки — не из­буш­ка! — важ­но из­рек­ла са­мая боль­шая из­ба, — Ты не дос­той­на иметь ни свою Ба­бу-Ягу, ни Де­да-Ягу, ни Де­воч­ку Ягу!

  — Ну и по­жа­луй­ста, — оби­де­лась из­буш­ка, — они мне во­все не нуж­ны! Мо­же­те за­би­рать их, ес­ли нра­вят­ся.

  — У те­бя и сте­ны ка­кие-то тон­кие, не­на­стоя­щие, и кры­ша не­по­нят­но из че­го, — про­дол­жа­ла боль­шая из­ба.

  — Очень да­же по­нят­но, — со­всем ра­зо­зли­лась из­буш­ка, — все из фа­не­ры, ок­ле­ен­ной тка­нью и рас­пи­сан­ной под брев­на и дос­ки. Са­мый, ме­ж­ду про­чим, наи­глав­ней­ший ху­дож­ник те­ат­ра рас­пи­сы­вал!

  — Да она не на­стоя­щая! — за­кри­ча­ли из­бы. — Го­ни­те на­хал­ку!

 И они на­ча­ли злоб­но скре­сти снег свои­ми ог­ром­ны­ми ку­ри­ны­ми ла­па­ми и на­сту­пать на из­буш­ку.

 Из­буш­ка по­пя­ти­лась

  — Ну и уй­ду, — за­буб­ни­ла она, — не очень-то и нуж­но. Раз вы не це­ни­те вы­со­кое ис­кус­ст­во.

 Она раз­вер­ну­лась и по­бе­жа­ла в лес.

  — Ку­да ты, а как же мы!? — за­кри­ча­ла ей вслед  Ли­за, но из­буш­ка да­же не обер­ну­лась.

  — Ска­тер­тью до­рож­ка, — про­скри­пе­ла боль­шая из­ба и по­ши­ре рас­пах­ну­ла дверь, — за­хо­ди­те, по­грей­тесь!

  — По­жа­луй, при­дет­ся зай­ти, — ре­шил де­душ­ка.

 Он под­са­дил Ли­зу на вы­со­кую сту­пень­ку и про­тя­нул ру­ку, что­бы по­мочь ба­буш­ке, но в эту ми­ну­ту, из­ба ляг­ну­ла его ку­ри­ной ла­пой и за­хлоп­ну­ла дверь.

  — Бе­жим! — при­ка­за­ла она ос­таль­ным из­бам и они по­бе­жа­ли, а де­душ­ка и ба­буш­ка ос­та­лись сто­ять на по­ля­не, рас­те­рян­но гля­дя им вслед.

 Ли­за по­пы­та­лась от­крыть дверь, но за­сов лязг­нул и сам со­бой за­крыл­ся. На­прас­но она ста­ра­лась его ото­дви­нуть, он не под­да­вал­ся. Ли­за ог­ля­де­лась во­круг в по­ис­ках ка­ко­го-ни­будь ин­ст­ру­мен­та. У ма­лень­ко­го окош­ка сто­ял стол, на­кры­тый гру­бой, се­рой ска­тер­тью. На сто­ле, в под­свеч­ни­ке из че­ло­ве­че­ско­го че­ре­па, го­ре­ла све­ча. По сте­нам ви­се­ли пуч­ки трав, связ­ки су­ше­ных гри­бов и ягод. У са­мой две­ри стоя­ла ог­ром­ная, чу­гун­ная сту­па. Из нее тор­ча­ла лох­ма­тая мет­ла. Та­ки­ми двор­ни­ки обыч­но под­ме­та­ют ули­цы. В глу­би­не из­бы бе­ле­ла печь. От нее ис­хо­ди­ло при­ят­ное, усы­п­ляю­щее те­п­ло. На пе­чи кто-то до­воль­но гром­ко хра­пел. Вре­ме­на­ми храп пе­ре­хо­дил в бор­мо­та­ние. Яв­но бы­ли слыш­ны сло­ва:

  — Съем, про­гло­чу, из­жа­рю, покатаюся, по­ва­ляю­ся…. По­ев­ши.

  — Ба­ба-Яга, — до­га­да­лась Ли­за, за­ми­рая от стра­ха и лю­бо­пыт­ст­ва.

 Ей ужас­но за­хо­те­лось по­смот­реть на на­стоя­щую, жи­вую Ба­бу-Ягу и она на цы­поч­ках дви­ну­лась к печ­ке. Пол под но­га­ми, при ка­ж­дом ша­ге, пре­да­тель­ски по­скри­пы­вал и Ли­за за­сты­ва­ла, ожи­дая, что Ба­ба-Яга вот-вот про­снет­ся от та­ко­го шу­ма, но та про­дол­жа­ла гром­ко хра­петь.

 Вот, на­ко­нец, и печ­ка, но на ле­жан­ке ока­за­лось очень тем­но и раз­гля­деть Ба­бу-Ягу бы­ло со­вер­шен­но не­воз­мож­но. Ли­за ос­то­рож­но вер­ну­лась к сто­лу. Све­ча го­ре­ла ров­но, ос­ве­щая кру­жок на ска­тер­ти. За­сов по-преж­не­му не от­кры­вал­ся. Ли­за при­се­ла на лав­ку. Ей ста­ло те­п­ло и сон­но.

  — Ин­те­рес­но, ко­то­рый час? — по­ду­ма­ла она, зе­вая, — мо­жет, уже Но­вый год на­сту­пил? Вот все уди­вят­ся, ко­гда я расскажу, где его встре­ча­ла!

 Из­ба бе­жа­ла ров­ной трус­цой и от это­го по­ка­чи­ва­ния спать хо­те­лось еще боль­ше.

  — Нет, нет, спать нель­зя! — Ли­за ущип­ну­ла се­бя за ру­ку, сполз­ла с лав­ки и, по­дой­дя к окош­ку, при­сло­ни­лась лбом к хо­лод­но­му стек­лу. Она по­пы­та­лась разглядеть, не вид­но ли где-ни­будь де­душ­ки с ба­буш­кой или их ма­лень­кой те­ат­раль­ной из­буш­ки, но вме­сто них из-за елок по­ка­за­лась чер­ная фи­гу­ра Ин­спек­то­ра. Он под­нял го­ло­ву и по­смот­рел, как по­ка­за­лось Ли­зе, пря­мо на нее. Ли­за от­ско­чи­ла от ок­на и по­спеш­но за­дер­ну­ла сит­це­вую за­на­вес­ку с ве­се­лень­ким ри­сун­ком из пля­шу­щих ске­ле­тов. Ей уже со­всем не хо­те­лось спать

  — На­до све­чу за­дуть, — по­ду­ма­ла Ли­за, — то­гда с ули­цы ни­че­го не вид­но.

 Но, пред­ста­вив се­бе, что она ока­жет­ся в тем­но­те, ря­дом со спя­щей Ба­бой-Ягой — пе­ре­ду­ма­ла. Она ос­то­рож­но вы­ну­ла све­чу из че­ре­па, ста­ра­ясь не дот­ра­ги­вать­ся до не­го ру­ка­ми и ото­шла по­даль­ше от ок­на, в са­мый даль­ний и тем­ный угол из­бы. Ли­за ог­ля­де­лась в по­ис­ках ка­ко­го-ни­будь ста­ка­на или бан­ки, что­бы по­ско­рей по­ста­вить ту­да све­чу. Го­ря­чий воск уже не­сколь­ко раз ка­пал ей на паль­цы.

 Под по­тол­ком кто-то за­во­зил­ся. Ли­за под­ня­ла го­ло­ву и уви­де­ла ог­ром­но­го кро­ко­ди­ла. Он ви­сел на двух ве­рев­ках и ти­хонь­ко рас­ка­чи­вал­ся. Пла­мя све­чи от­ра­жа­лось в его вы­пук­лых, жел­тых гла­зах. В пер­вую ми­ну­ту Ли­за очень ис­пу­га­лась, но бы­ст­ро по­ня­ла, что это толь­ко чу­че­ло. Она под­ня­ла ру­ку и до­тро­ну­лась до огромной зе­ле­ной ла­пы с ког­тя­ми. Ла­па ока­за­лась су­хой и твер­дой. Кро­ко­дил хи­хик­нул и от­дер­нул ее. Ли­за ти­хо взвизг­ну­ла и вы­ро­ни­ла све­чу.

  — Сей­час же под­ни­ми! Ты ме­ня со­жжешь! — за­во­пи­ла из­ба, при­пля­сы­вая от ужа­са.

 Ли­за по­спеш­но под­хва­ти­ла све­чу. От­ку­да-то из тем­но­ты вы­ка­ти­лась жес­тя­ная круж­ка.

  — По­ставь сю­да! — при­ка­за­ла из­ба, все еще содрогаясь от пе­ре­жи­то­го стра­ха.

 Ли­за по­слуш­но при­строи­ла све­чу в круж­ку, пред­ва­ри­тель­но на­ка­пав на дно го­ря­чий воск, чтоб луч­ше дер­жа­лась. Ма­ма так сделала, ко­гда у них од­на­ж­ды по­гас свет.

  — Де­ти не долж­ны иг­рать с ог­нем! — на­ста­ви­тель­но за­ме­ти­ла из­ба, — бу­дишь так се­бя вес­ти — вы­го­ню.

  — Ой, не на­до, — ис­пу­га­лась Ли­за, — там Чер­ный Ин­спек­тор!

  — То­гда си­ди ти­хо, — при­ка­за­ла из­ба.

  — А дол­го?

  — До вес­ны. По­ка хо­зяй­ка не про­снет­ся.

  — Что же я бу­ду есть? И по­том, ме­ня ма­ма с па­пой ста­нут ис­кать и ми­ли­ция то­же.

 Но из­ба не со­чла нуж­ным от­ве­тить.

 В эту ми­ну­ту в дверь гром­ко и уве­рен­но по­сту­ча­ли.

 На пе­чи Ба­ба-Яга с ка­ким-то осо­бен­ным ры­ча­ни­ем всхрап­ну­ла и за­тих­ла. Стук по­вто­рил­ся еще гром­че и на­стой­чи­вей.                               — Не­мед­лен­но от­кры­вай­те! По мо­им све­де­ни­ям, здесь скры­ва­ет­ся бро­шен­ный ре­бе­нок. Он под­ле­жит не­мед­лен­но­му изъ­я­тию!

 От стра­ха Ли­за ныр­ну­ла под лав­ку.                                                            — Сей­час я ко­го-то рас­тер­заю, — раз­дал­ся с печ­ки страш­ный, сви­стя­щий и со­всем не сон­ный го­лос.

  — Ой, ста­ру­ху раз­бу­ди­ли! — вспо­ло­ши­лась из­ба, — Что те­перь бу­дет!? А ну, по­шел, по­шел от­сю­да!

 Слыш­но бы­ло, как ку­ри­ная но­га ко­го-то ляг­ну­ла и этот кто-то от­ле­тел, по-ви­ди­мо­му, до­воль­но да­ле­ко.

  — За мной, де­воч­ки, — при­ка­за­ла из­ба и по­нес­лась впе­ред со ско­ро­стью элек­трич­ки. Сза­ди раз­да­вал­ся мер­ный то­пот ос­таль­ных изб. С печ­ки сно­ва раз­дал­ся гром­кий храп.

  — Вы­ле­зай, ан­ти­ло­поч­ка, не бой­ся, — кро­ко­дил рас­ка­чи­вал­ся под по­тол­ком и при­вет­ли­во по­ма­хи­вал ла­пой.

  — Я не ан­ти­ло­поч­ка, — Ли­за вы­бра­лась из-под лав­ки и вы­гля­ну­ла в ок­но.

 Она ус­пе­ла уви­деть чер­ную фи­гу­ру Ин­спек­то­ра, вы­ле­зав­ше­го из суг­ро­ба, а по­том из­ба сде­ла­ла рез­кий по­во­рот и он ис­чез из ви­да.

  — Не ан­ти­ло­поч­ка? — уди­вил­ся кро­ко­дил, — стран­но, а кто? На вид та­кая сла­день­кая, неж­нень­кая, на­стоя­щая ан­ти­ло­поч­ка! Уж мне ли их не знать, — он меч­та­тель­но за­ка­тил гла­за, — по­дой­ди по­бли­же, я хо­чу те­бя раз­гля­деть.

  — Не под­хо­ди! — раз­дал­ся из тем­но­го уг­ла чей-то гус­той бас.

  — Веч­но ты вме­ши­ва­ешь­ся, — рас­сер­дил­ся кро­ко­дил, — я, мо­жет, толь­ко по­смот­реть хо­чу. Ну, от­ку­сить ку­со­чек, дру­гой, по­ду­ма­ешь, ве­ли­ка бе­да!

  — Не от­ку­сишь! От­ку­сал ты свое, ми­лый друг, — хо­хот­ну­ли из уг­ла. — А ты, муш­ка, луч­ше ску­шай яб­лоч­ко, — и пря­мо к Ли­зи­ным но­гам вы­ка­ти­лось ру­мя­ное, крас­ное яб­ло­ко.

 Оно вы­гля­де­ло так ап­пе­тит­но, что ру­ки са­ми к не­му по­тя­ну­лись.

  — Не ешь, — бы­ст­ро ска­зал кро­ко­дил, — за­снешь и не проснешься до вес­ны, а там те­бя са­му съе­дят! Вот те­бе! — он мсти­тель­но по­смот­рел в тем­ный угол.

  — Ну что ж, один-один, — про­ба­сил го­лос, — Ни­чья. По­ка что.

  — С кем это ты раз­го­ва­ри­ва­ешь? — спро­си­ла Ли­за у кро­ко­ди­ла, опасливо по­гля­ды­вая в угол.

  — По­верь мне, ан­ти­ло­поч­ка, это злоб­ное и не­при­ят­ное су­ще­ст­во. Те­бе не­за­чем иметь с ним де­ло.

  — Да уж ко­неч­но, — ус­мех­нул­ся го­лос, — луч­ше иметь де­ло с то­бой, ста­рый об­жо­ра.

 Ли­зе ста­ло очень лю­бо­пыт­но, кто же там прячется, в са­мом тем­ном уг­лу. Она опять взя­ла круж­ку со све­чой и под­ня­ла ее по­вы­ше, ста­ра­ясь хоть что-ни­будь раз­гля­деть, но све­та ока­за­лось не­дос­та­точ­но, а под­хо­дить бли­же, ей что-то не хо­те­лось.

  — Ин­те­рес­но, — ска­за­ла она, ни к ко­му осо­бен­но не об­ра­ща­ясь, — ко­то­рый час? Мо­жет, уже Но­вый год на­сту­пил?

  — Не на­сту­пил, — ска­за­ли из уг­ла.

  — От­ку­да ты зна­ешь? Мы с де­душ­кой и бабушкой очень дав­но убе­жа­ли из те­ат­ра. На­вер­ное, мно­го ча­сов про­шло. Вдруг, я про­пус­ти­ла Но­вый год!?

  — Но­во­год­няя ночь мо­жет тя­нуть­ся бес­ко­неч­но дол­го, — про­вор­чал го­лос, — ну, во вся­ком слу­чае, столь­ко сколь­ко по­тре­бу­ет­ся.

  — По­тре­бу­ет­ся для че­го? — спро­си­ла Ли­за.

  — Ма­ло ли, для че­го. Раз­бол­тал­ся я с то­бой, а мне ра­бо­тать на­до.

  — Что ты де­ла­ешь?

  — Я пле­ту все­мир­ную пау­ти­ну.

  — Так ты па­ук? — до­га­да­лась Ли­за. — Как те­бя зо­вут? По­че­му твоя пау­ти­на все­мир­ная? Я ду­ма­ла, что пау­ки толь­ко уг­лы за­пле­та­ют!

  — Зо­вут ме­ня Ин­тер­дат и моя пау­ти­на со­еди­ня­ет всех ми­ро­вых кол­ду­нов и кол­ду­ний. Тот, кто к ней под­сое­ди­нит­ся, мо­жет с ее по­мо­щью об­щать­ся и об­ме­ни­вать­ся по­дар­ка­ми. Вот, на­при­мер, твое­го зу­ба­сто­го при­яте­ля под по­тол­ком при­слал на­шей Ба­буль­ке-Ягуль­ке ее зна­ко­мый по пау­ти­не — аф­ри­кан­ский кол­дун, а она ему в от­вет ни­че­го не при­сла­ла. По­жад­ни­ча­ла. Ох, он и ра­зо­злил­ся! Чуть всю пау­ти­ну у се­бя в хи­жи­не не изо­рвал. Жаль, что сю­да из-за хо­ло­да не явил­ся, не то бы­ла бы по­те­ха!

  — Как же мож­но по пау­ти­не что-то по­слать? — уди­ви­лась Ли­за, — да еще из Аф­ри­ки!? Кро­ко­дил та­кой боль­шой, а пау­ти­на то­нень­кая.

  — Дол­го объ­яс­нять, боюсь, ты еще ма­ла и не пой­мешь. Вот, на­при­мер, ты мо­жешь мне объ­яс­нить, как уст­ро­ен этот ваш, ка­жет­ся, те­ле­фон? Ты бе­решь труб­ку у се­бя до­ма и го­во­ришь с кем хо­чешь в лю­бом мес­те на зем­ле.

  — Ну, — Ли­за за­ду­ма­лась, — там про­во­да…

  — Про­во­да! — в го­ло­се Ин­тер­да­та по­слы­ша­лось глу­бо­кое пре­неб­ре­же­ние, — уве­ряю те­бя, моя пау­ти­на те же про­во­да, толь­ко го­раз­до луч­ше!

  — Я бы то­же хо­те­ла нау­чить­ся пле­сти пау­ти­ну, — ска­за­ла Ли­за. — Мне так нра­вит­ся шить и вя­зать, а пле­сти я еще не умею.

  — Вот как? — ожи­вил­ся Ин­тер­дат, — по­жа­луй, я мог бы пре­по­дать те­бе па­ру уро­ков. Дав­но хо­те­лось най­ти тол­ко­во­го уче­ни­ка. Зна­чит так, ко­гда ты вы­пус­ка­ешь нить…

  — От­ку­да? — по­ин­те­ре­со­ва­лась Ли­за.

  — Очень хо­ро­шо, что ты спро­си­ла, — об­ра­до­вал­ся Ин­тер­дат, — обыч­ные пау­ки вы­пус­ка­ют нит­ку из жи­во­та, но вол­шеб­ную нить мож­но вы­пус­тить толь­ко из спин­ки.

  — Но я не умею вы­пус­кать нит­ки из спи­ны!

  — Не уме­ешь? — оза­да­чен­но спро­сил Ин­тер­дат. — Стран­но! При­дет­ся на­чи­нать с са­мо­го на­ча­ла, — он вздох­нул. —  Сна­ча­ла на­до со­сре­до­то­чить­ся и пред­ста­вить се­бе, что у те­бя внут­ри ле­жит мо­ток от­лич­ной, креп­кой, вол­шеб­ной пау­ти­ны. Ты долж­на быть твер­до в этом уве­ре­на. По­том, пра­вой треть­ей ла­пой, за­пом­ни, обя­за­тель­но пра­вой треть­ей, на­щу­пы­ва­ешь на спин­ке, сре­ди шер­ст­ки ни­точ­ку и тя­нешь, тя­нешь, тя­нешь…

  — У ме­ня нет треть­ей ла­пы и шер­ст­ка на спин­ке не рас­тет!

  — Ты ме­ня все вре­мя пе­ре­би­ва­ешь, — воз­му­тил­ся Ин­тер­дат, — как я мо­гу учить те­бя пле­сти все­мир­ную пау­ти­ну, ко­гда ты не хо­чешь вни­ма­тель­но слу­шать!

  — Но тре­тья лап­ка, — опять по­про­бо­ва­ла воз­ра­зить Ли­за.

  — Пус­тя­ки, это де­ло на­жив­ное. Сей­час мы не­множ­ко по­кол­ду­ем и у те­бя поя­вит­ся и тре­тья, и чет­вер­тая, и вось­мая лап­ка. А уж шерстку на спин­ке вы­рас­тить со­всем про­сто!

  — Нет! — в ужасе за­кри­ча­ла Ли­за и бро­си­лась к две­ри.

 Она схва­ти­лась за за­движ­ку и та, вне­зап­но под­да­лась. Дверь рас­пах­ну­лась, а за ней ока­зал­ся ог­ром­ный, чер­ный че­ло­век в со­ло­мен­ной юб­ке и коль­цом в но­су. На шее у не­го ви­се­ло мно­же­ст­во бус из чьих-то зу­бов. Свои соб­ст­вен­ные зу­бы у че­ло­ве­ка гром­ко сту­ча­ли. Он ото­дви­нул Ли­зу в сто­ро­ну, впрыг­нул в из­буш­ку и за­хлоп­нул за со­бой дверь.

  — Аф­ри­кан­ский кол­дун! — догадалась Ли­за и по­пя­ти­лась.

  — Ну что, баб­ка, по­па­лась? — об­ра­тил­ся кол­дун к Ли­зе, ста­ра­ясь унять дрожь.

  — Я не баб­ка, — оби­де­лась Ли­за.

  — Не пы­тай­ся ме­ня об­ма­нуть! — рас­сер­дил­ся кол­дун. — Ты жи­вешь в этой хи­жи­не на птичь­их но­гах, и ты гнус­но про­ве­ла ме­ня! Ни­ко­му еще не уда­ва­лось уй­ти без­на­ка­зан­но от мое­го гне­ва. Сей­час я пре­вра­щу те­бя в ящерицу, а по­том за­су­шу и съем!

  — Я не Ба­ба-Яга, — еще раз по­пы­та­лась воз­ра­зить Ли­за, — Ба­ба-Яга спит на печ­ке.

 Кол­дун мрач­но по­смот­рел на нее.

  — Не взду­май ме­ня еще раз об­ма­нуть!

 И он по­шел к печ­ке. Его бо­сые но­ги ос­тав­ля­ли мок­рые сле­ды. С со­ло­мен­ной юб­ки па­да­ли ко­моч­ки сне­га, тая­ли и рас­те­ка­лись  лу­жи­ца­ми по по­лу.

 Ба­ба-Яга на печ­ке про­дол­жа­ла гром­ко хра­петь. Кол­дун ос­та­но­вил­ся и по­пы­тал­ся ее рас­смот­реть.

  — Слиш­ком тем­но! — на­ко­нец про­из­нес он. — По­дай све­чу.

 Ли­за по­слуш­но взя­ла круж­ку со све­чей и по­да­ла ее кол­ду­ну. Не смот­ря на опас­но­сти, ей то­же очень хо­те­лось уви­деть на­стоя­щую Ба­бу-Ягу.

 Там, на печ­ке пы­шу­щей те­п­лом, ук­ры­тая лос­кут­ным одея­лом, ле­жа­ла не­при­ят­но­го ви­да ста­ру­ха с рас­тре­пан­ны­ми се­ды­ми во­ло­са­ми и длин­ным крюч­ко­ва­тым но­сом. Ее злое и хит­рое ли­цо бо­роз­ди­ли глу­бо­кие мор­щи­ны. Рот был сжат в ни­точ­ку, но из не­го тор­ча­ли два длин­ных, жел­тых зу­ба. Один вверх, дру­гой вниз.

  — Ка­кая страш­ная! — ти­хо-ти­хо про­шеп­та­ла Ли­за, но кол­дун ус­лы­шал.

  — Ерун­да, весь­ма дос­той­ная внеш­ность, — про­вор­чал он. — Ну а ты кто та­кая? Уче­ни­ца?

  — Нет, нет, что вы! Я тут слу­чай­но.

  — Слу­чай­но? Хм, — кол­дун на ми­ну­ту за­ду­мал­ся, — что-то ве­рит­ся с тру­дом. Ду­маю, ты внуч­ка. — Он опять по­мол­чал. — Да, я уве­рен. Те­перь я знаю, как рас­счи­тать­ся с этой ведь­мой. Я за­бе­ру те­бя с со­бой и сде­ла­ю с­во­ей уче­ни­цей! Хо­чешь стать ве­ли­кой кол­дунь­ей?

  — Нет, — че­ст­но при­зна­лась Ли­за.

  — Нет? — уди­вил­ся кол­дун. — Впро­чем, это не важ­но. Я уже ре­шил.

 Он креп­ко схва­тил Ли­зу за ру­ку и по­та­щил к две­ри.

 Кро­ко­дил под по­тол­ком хо­хот­нул.

  — Те­бя я, по­жа­луй, то­же за­бе­ру, — ре­шил колдун, — не­че­го те­бе здесь пы­лить­ся.

 Он по­до­шел к кро­ко­ди­лу и дер­нул за веревки, на ко­то­рых тот ви­сел. Ему при­шлось на вре­мя вы­пус­тить Ли­зи­ну ру­ку. До­жи­дать­ся она не ста­ла и стре­лой по­нес­лась к две­ри. Дверь ус­луж­ли­во рас­пах­ну­лась. На по­ро­ге сто­ял Чер­ный Ин­спек­тор. Он шаг­нул в ком­на­ту и креп­ко схва­тил Ли­зу за ру­ку.

  — Вот ты и по­па­лась, де­воч­ка, — хо­лод­но ска­зал он. — Ты долж­на не­мед­лен­но сле­до­вать за мной.

  — Ку­да? — про­шеп­та­ла Ли­за, вне­зап­но ох­рип­нув.

 Ру­ка у Ин­спек­то­ра бы­ла ледяной, а го­лос та­кой глу­хой и страш­ный, как буд­то и не че­ло­ве­че­ский.

  — Ту­да, где долж­ны на­хо­дить­ся все бро­шен­ные в Но­вый год де­ти.

  — Но я во­все не бро­шен­ная! У ме­ня ма­ма и па­па на ра­бо­те. А я с де­душ­кой и ба­буш­кой.

  — Ха-ха-ха, — раз­дель­но про­из­нес Ин­спек­тор. — Де­душ­ка и ба­буш­ка из тря­пок не счи­та­ют­ся. Ты — бро­шен­ная.

  — Нет, счи­та­ют­ся, нет, не бро­шен­ная! — за­кри­ча­ла Ли­за, пы­та­ясь вы­рвать ру­ку.

 Ба­ба-Яга на печ­ке пе­ре­ста­ла хра­петь, а кол­дун, на­ко­нец, ото­рвал кро­ко­ди­ла и обер­нул­ся.

  — Ку­да это ты та­щишь мою уче­ни­цу? — гроз­но спро­сил он у Ин­спек­то­ра.

  — Я не на­ме­рен пе­ред ва­ми от­чи­ты­вать­ся, — про­ши­пел Ин­спек­тор, — это моя до­бы­ча.

  — Как бы не так! — зло­ве­ще пророкотал кол­дун.

  — Сей­час всех за­жа­рю, — по­обе­ща­ла с печ­ки Ба­ба-Яга.

  — По­поль­зуе­тесь вы у ме­ня все­мир­ной пау­ти­ной! — про­ба­сил из уг­ла Ин­тер­дат. — Я вам уст­рою ви­рус­ную ата­ку! За­бо­лее­те до смер­ти. Это моя муш­ка!

 А кро­ко­дил, поль­зу­ясь тем, что уже не бол­та­ет­ся под по­тол­ком, под­полз к Ин­спек­то­ру и ух­ва­тил его зу­ба­ми за брю­чи­ну. Раз­дал­ся треск. Брю­чи­на на­дор­ва­лась и Ли­за уви­де­ла, что но­ги под ней нет, а есть толь­ко гус­той чер­ный ту­ман.

 Кол­дун схва­тил­ся за аму­лет и на­ста­вил на Ин­спек­то­ра чей-то ог­ром­ный зуб, а Ин­спек­тор от­пус­тил Ли­зи­ну ру­ку и вы­ста­вил пе­ред со­бой порт­фель. Раз­дал­ся гро­хот, по­сы­па­лись ис­кры. Ба­ба-Яга от­кры­ла гла­за, се­ла и спус­ти­ла но­ги с печ­ки. Ин­тер­дат за­хо­хо­тал гром­ким ба­сом, а из­ба взвы­ла от ужа­са:

  — По­жар! Го­рю! Спа­си­те!

 Вос­поль­зо­вав­шись тем, что на нее ни­кто не об­ра­ща­ет вни­ма­ния, Ли­за от­бе­жа­ла в угол, ту­да где стоя­ла сту­па с по­ме­лом. Ис­пу­ган­но ози­ра­ясь и соображая, ку­да бы спря­тать­ся, она ух­ва­ти­лась за по­ме­ло и почувствовала, как оно дер­ну­лось под ру­кой. Не дол­го ду­мая, Ли­за упер­лась од­ной но­гой в сте­ну, а дру­гой в по­ме­ло и с тру­дом пе­ре­ва­ли­лась че­рез край ог­ром­ной сту­пы.

  — Хо­ро­шо бы от­сю­да уле­теть, жал­ко не знаю, как этим поль­зо­вать­ся, — по­ду­ма­ла она, все еще сжи­мая по­ме­ло и, вдруг, почувствовала, как сту­па от­ры­ва­ет­ся от по­ла и ле­тит к две­ри.

  По­ме­ло лов­ко вы­вер­ну­лось в ру­ках, толк­ну­ло дверь, и та по­слуш­но рас­пах­ну­лась, про­пус­кая сту­пу. Ли­за вы­ле­те­ла из из­бы.

 Ин­спек­тор и кол­дун опом­ни­лись и вы­ско­чи­ли на крыль­цо вслед за ней, но бы­ло уже позд­но. Сту­па уве­рен­но на­би­ра­ла вы­со­ту.

 Ли­за вспом­ни­ла мульт­филь­мы про Ба­бу-Ягу, ле­таю­щую в сту­пе, и до­воль­но бы­ст­ро при­спо­со­би­лась ору­до­вать по­ме­лом, как вес­лом, на­прав­ляя сту­пу по своему же­ла­нию на­пра­во, на­ле­во, вверх или вниз. Прав­да, по­ме­ло ока­за­лось до­воль­но тя­же­лым, и ско­ро ру­ки у нее на­ча­ли ус­та­вать. Ли­за сде­ла­ла круг над из­ба­ми и по­ле­те­ла прочь, по­даль­ше от это­го опас­но­го мес­та.

  — Мо­ло­дец, Де­воч­ка-Яга! — кри­ча­ли ей вслед из­бы, — воз­вра­щай­ся ско­рей!

  — Ну уж, нет, — про­бур­ча­ла Ли­за, ору­дуя по­ме­лом,- хо­ро­шень­ко­го понемножку. Мне на­до ис­кать де­душ­ку с ба­буш­кой и на­шу те­ат­раль­ную из­буш­ку. Мы долж­ны вер­нуть­ся до­мой вовремя. Вот бу­дет ужас, ес­ли мы опоздаем к на­ча­лу ут­рен­не­го спек­так­ля!

 Она ле­те­ла над чер­ным ле­сом, поч­ти за­де­вая вер­хуш­ки елей, ста­ра­ясь хоть что-ни­будь раз­гля­деть. С ка­ж­дой ми­ну­той по­ме­ло ста­но­ви­лось все тя­же­лей и тя­же­лей. Ру­ки без ва­ре­жек за­мерз­ли и с тру­дом удер­жи­ва­ли его. Ва­реж­ки бы­ли тут же, в кар­ма­не, но дос­тать их бы­ло не­воз­мож­но. Од­ной ру­кой по­ме­ло не удер­жать. А по­ме­ло как буд­то почувствовало Ли­зи­ну ус­та­лость и на­ча­ло вы­ры­вать­ся. Сна­ча­ла ле­гонь­ко, а по­том все силь­ней и силь­ней.

  — Не удер­жу! — с ужа­сом по­ду­ма­ла Ли­за.

 Дей­ст­ви­тель­но, по­ме­ло сде­ла­ло хит­рое, кру­го­вое дви­же­ние и окон­ча­тель­но вы­рва­лось из ее за­мерз­ших паль­цев. Сту­па, по­те­ряв управ­ле­ние, кам­нем по­ле­те­ла вниз, а ос­во­бо­див­шее­ся по­ме­ло, ве­се­ло по­кру­жив­шись в звезд­ном не­бе, ум­ча­лось прочь.

  — Бух! — и сту­па рух­ну­ла в ог­ром­ный суг­роб, за­рыв­шись в не­го поч­ти це­ли­ком.

  — Ну, все, те­перь мне уж точ­но ни­ко­го не най­ти!

 Ли­за уны­ло ог­ля­де­лась. Во­круг плот­ной сте­ной стоя­ли ог­ром­ные, за­сне­жен­ные ели. На­до бы­ло как-то вы­би­рать­ся от­сю­да. Она по­пы­та­лась вы­лез­ти из сту­пы, но стен­ки ока­за­лись слиш­ком вы­со­кие. К то­му же они бы­ли скольз­кие и очень хо­лод­ные. По­сле не­сколь­ких не­удач­ных по­пы­ток, Ли­за со­всем при­уны­ла. Она усе­лась на кор­точ­ки, чтобы не­мно­го от­дох­нуть и тут уви­де­ла ма­лень­кий, де­ре­вян­ный сун­ду­чок.

  — По­про­бую на не­го встать, — ре­ши­ла она. — Нет, сна­ча­ла по­смот­рю, что в нем ле­жит. По­че­му это Ба­ба-Яга дер­жит его в сту­пе? Там, на­вер­ное, что-ни­будь очень нуж­ное!

 Ли­за по­пы­та­лась от­крыть сун­ду­чок, но ни­че­го не по­лу­чи­лось. Она тряс­ла его, вер­те­ла, ца­ра­па­ла — все бы­ло на­прас­но!

  — За­перт, а клю­ча, ко­неч­но, нет, — чуть не пла­ча, про­бор­мо­та­ла она. — До че­го же мне се­го­дня не ве­зет! Что за Но­вый год та­кой?!

 Без вся­кой на­де­ж­ды на ус­пех, Ли­за по­ша­ри­ла по дну сту­пы. Ей по­па­лись ка­кие-то су­хие ве­точ­ки, об­рыв­ки бу­ма­ги, оре­хо­вая скор­лу­па, ку­соч­ки мха и, вдруг, о чу­до, под всем этим му­со­ром ее ру­ка на­щу­па­ла ма­лень­кий твер­дый пред­мет. Клю­чик! Ура!

 Не дол­го ду­мая, Ли­за вста­ви­ла его в за­мок и по­вер­ну­ла. За­мок щелк­нул, крыш­ка отскочила, и оттуда с гнев­ны­ми кри­ка­ми вы­ско­чи­ли два оди­на­ко­вых че­ло­веч­ка с лох­ма­ты­ми, яр­ко-ры­жи­ми во­ло­са­ми, тор­ча­щи­ми во все сто­ро­ны.

  — Да что ж это та­кое, по­спать не да­ют! Уго­ва­ри­ва­лись же — зи­мой от­ды­ха­ем! Ни сты­да у те­бя, ста­ру­ха, ни со­вес­ти! И че­го те­бе не спить­ся? Ой, да это не ста­ру­ха! — на­ко­нец, опом­нил­ся один. — Ты, соб­ст­вен­но, кто та­кая? По­че­му без­образ­ни­ча­ешь?

  — Я — Ли­за. И я со­всем не хо­те­ла вас бу­дить. Простите, по­жа­луй­ста! Я да­же не зна­ла, что ­вы спи­те в сун­ду­ке.

  — Спи­те! — пе­ре­драз­нил ее дру­гой че­ло­ве­чек, — по­спишь тут с ва­ми, как же! За­чем ты нас зи­мой на мо­роз вы­та­щи­ла? Кто те­бя по­ду­чил, при­зна­вай­ся?

  — Ни­кто, — при­зна­лась Ли­за.

  — Так мы те­бе и по­ве­ри­ли! Мы — цен­ные, — ска­зал один.

  — Нет, мы бес­цен­ные! — воз­ра­зил дру­гой.

  — А как вас зо­вут?

  — Хухр, — пред­ста­вил­ся один.

  — Мухр, — слег­ка стук­нув се­бя ку­лач­ком в грудь, со­об­щил дру­гой.

  — Ка­кие смеш­ные име­на!

  — Да уж по­лу­чше твое­го, — на­хму­рил­ся Хухр.

  — У те­бя, во­об­ще, не имя, а клич­ка ка­кая-то, — про­це­дил Мухр.

  — Мо­им па­пе с ма­мой нра­вит­ся. И ни­ка­кая не клич­ка, а очень да­же хо­ро­шее имя! — воз­ра­зи­ла Ли­за, слег­ка оби­дев­шись.

  — Вид­но, как им нра­вит­ся, — хмык­нул Хухр. — То-то они те­бя но­чью в ле­су бро­си­ли! Не­бось, ты им на­дое­ла.

  — Мо­жет они бед­ные и спе­ци­аль­но ее в лес от­ве­ли, чтоб из­ба­вить­ся от лиш­не­го рта, — пред­по­ло­жил Мухр.

 Ли­за да­же ах­ну­ла от та­ких слов.

  — Фу, ка­кие вы глу­пые и злые! Луч­ше я вас сно­ва в сун­дук за­пру.

  — Луч­ше ты нас вер­ни в те­п­лую из­бу, ник­чем­ная дев­чон­ка, а не то мо­жет слу­чить­ся страш­ное не­сча­стье!

  — Ка­кое еще не­сча­стье?

  — Мы про­сту­дим­ся и за­бо­ле­ем! Са­ма то в шу­бе, те­п­ло не­бось?! А нам ка­ко­во раз­де­ты­ми, да на мо­ро­зе!

 Хухр и Мухр не­мед­лен­но по­си­не­ли и на­ча­ли дро­жать.

Ли­зе ста­ло их жал­ко. Она сня­ла ва­реж­ки и про­тя­ну­ла Хух­ру и Мух­ру. Че­ло­веч­ки по­спеш­но за­лез­ли в них, как в меш­ки, так что на­ру­жу тор­ча­ли од­ни го­ло­вы по­хо­жие на ре­пей­ни­ки.

  — Лад­но уж, не та­кая ты и про­тив­ная, — сми­ло­сти­вил­ся Хухр, — мо­жешь же­лать.

  — Че­го же­лать? — не по­ня­ла Ли­за.

  — От­ку­да мы зна­ем че­го? Че­го хо­чешь, то и же­лай.

  — Ну, дво­рец там, или мост хру­сталь­ный, — под­ска­зал Мухр.

  — За­чем мне мост? Тут и ре­ки то нет. А вы разве мо­же­те мост по­стро­ить?

  — Мы все мо­жем! — от­ве­ти­ли че­ло­веч­ки. — Мы двое из лар­ца!

  — Ой, — об­ра­до­ва­лась Ли­за, — я знаю! Я про вас мульт­фильм смот­ре­ла. «Двое из лар­ца — оди­на­ко­вы с ли­ца»!

  — Мы оди­на­ко­вы с ли­ца!? — воз­му­ти­лись Хухр с Му­хром.

  — Да я в сто раз кра­си­вее! — за­кри­ча­ли они хо­ром.

  — Нет, я! Нет, я! — че­ло­веч­ки на­ча­ли на­ска­ки­вать друг на дру­га и тол­кать­ся, но так как оба они си­де­ли по шею в ва­реж­ках, то ско­ро упа­ли на дно сун­дуч­ка и ба­рах­та­лись там, пы­та­ясь пнуть про­тив­ни­ка по­силь­нее.

  — Сей­час же пе­ре­стань­те, — рас­сер­ди­лась Ли­за, — как вам не стыд­но! Луч­ше по­строй­те дво­рец, раз вы та­кие мас­те­ра.

 Че­ло­веч­ки не­мед­лен­но ус­по­кои­лись и Хухр, су­мрач­но гля­дя на Ли­зу, ска­зал:

  — Ну, по­ду­май са­ма, за­чем те­бе дво­рец в ле­су? Что ты од­на, не­круп­ная еще дев­чон­ка, бу­дешь де­лать во двор­це, да еще зи­мой?

  — Бу­ду греть­ся у печ­ки, — не­уве­рен­но ска­за­ла Ли­за.

  — Во-пер­вых, раз­го­вор шел толь­ко о двор­це, — встрял Мухр, — о печ­ке уго­во­ра не бы­ло. Во-вто­рых, ты хоть зна­ешь чем ее то­пить?

  — Знаю, ко­неч­но. Дро­ва­ми.

  — Дро­ва­ми! — Пе­ре­драз­нил Мухр. — А где ты их возь­мешь? В лес пой­дешь с то­по­ром и пи­лой? Бу­дешь де­ре­вья ва­лить, пи­лить на чур­ба­ки, ко­лоть, да во дво­рец свой от­но­сить? Ой, не мо­гу, на­сме­ши­ла!

  — Мо­жет, вы то­гда най­де­те мо­их де­душ­ку и ба­буш­ку? — пред­ло­жи­ла Ли­за.

  — Ну вот еще, вы­ду­ма­ла! — воз­му­тил­ся Мухр. — Мы не со­ба­ки-ищей­ки по сле­ду бе­гать. Ес­ли хо­чешь че­го-ни­будь ма­те­ри­аль­но­го, про­си, а нет — скла­ды­вай нас в ла­рец, мы спать же­ла­ем. Да ла­рец сне­си в те­п­лое ме­сто, а то и за­мерз­нуть не­дол­го! — он зев­нул.

  — Ма­те­ри­аль­ное — это что зна­чит? — спро­си­ла Ли­за. — Ткань, что ли?

  — Ну, ска­за­но же те­бе: мост хру­сталь­ный, дво­рец, ну зо­ло­та ме­шок. Экая ты, пра­во, бес­тол­ко­вая дев­чон­ка! И са­ма не спишь и нам не да­ешь!

 Ли­зе ста­ло яс­но, что по­мо­щи от Хух­ра и Мух­ра ждать не при­хо­дить­ся. На­до как-то са­мой вы­би­рать­ся из сту­пы.

  — Лад­но уж, спи­те, — ска­за­ла она со вздо­хом и за­кры­ла крыш­ку лар­ца.

 Отту­да сра­зу же раз­дал­ся не­гром­кий храп.

 Ли­за еще раз по­про­бо­ва­ла вы­лез­ти. Она ос­то­рож­но вста­ла но­га­ми на ла­рец, ух­ва­ти­лась за край сту­пы, с тру­дом под­тя­ну­лась, пе­ре­ки­ну­ла но­гу и вы­ва­ли­лась на­ру­жу, в суг­роб.

  — Ура! Сво­бо­да! — об­ра­до­ва­лась Ли­за, вы­би­ра­ясь из суг­ро­ба и от­ря­хи­ва­ясь. — Что же мне те­перь де­лать?

 Она ог­ля­де­лась по сто­ро­нам. В эту ми­ну­ту из-за вер­ху­шек елей вы­гля­ну­ла лу­на и вы­све­ти­ла до­рож­ку от Ли­зи­ных, ног ку­да-то впе­ред, ме­ж­ду рас­сту­пив­ши­ми­ся де­ревь­я­ми. Лун­ная до­рож­ка бы­ла пря­мая и ров­ная. Не дол­го ду­мая, Ли­за по­шла по ней. Ид­ти бы­ло лег­ко, как по ас­фаль­ту.

  — Эй, — раз­да­лись сза­ди два го­ло­са, — ты что за­ду­ма­ла? Хо­чешь бро­сить нас но­чью в ле­су, мо­ро­зе?

 Ли­за ог­ля­ну­лась.

 На краю сту­пы си­де­ли Хухр и Мухр, а ме­ж­ду ни­ми сто­ял Ла­рец, ко­то­рый они с тру­дом удер­жи­ва­ли с двух сто­рон.

  — Ты нас хит­ро­стью вы­та­щи­ла из те­п­ло­го до­ма и те­перь обязана о нас за­бо­тить­ся!

 Ли­за вздох­ну­ла и по­лез­ла на­зад, в суг­роб. Она ос­то­рож­но взя­ла ва­реж­ки с Ху­хром и Му­хром и со­бра­лась вы­брать­ся на до­рож­ку, но те друж­но за­во­пи­ли:

  — Сей­час же бе­ри наш ла­рец! Хо­чешь ли­шить нас по­след­не­го иму­ще­ст­ва? Экая злоб­ная дев­чон­ка! На­стоя­щая Яга!

 При­шлось взять и ла­рец. Он ока­зал­ся до­воль­но тя­же­лый. Хо­ро­шо еще, что свер­ху бы­ла кованая руч­ка. Хухр и Мухр сно­ва за­лез­ли внутрь и пе­ред тем, как за­крыть крыш­ку, хо­ром при­ка­за­ли ла­рец не тря­сти, не рас­ка­чи­вать, на снег не ста­вить и, без осо­бой ну­ж­ды, до вес­ны их не бес­по­ко­ить.

  — Ну а ес­ли на­ду­ма­ешь дво­рец по­же­лать или там хру­сталь­ный мост, то по­сту­чи в крыш­ку.

 С эти­ми сло­ва­ми, они удоб­но свер­ну­лись в Ли­зи­ных ва­реж­ках и за­хра­пе­ли.

 Ли­за сно­ва по­шла по лун­ной до­рож­ке. Снег по­скри­пы­вал под но­га­ми, как бы­ва­ет в силь­ный мо­роз.

  — Стран­но, мне со­всем не хо­лод­но и не страш­но ид­ти но­чью од­ной по ле­су, — по­ду­ма­ла Ли­за. — Вот толь­ко, как най­ти де­душ­ку с ба­буш­кой и из­буш­ку?

 Вдруг, на до­рож­ку вы­прыг­нул боль­шой за­яц. Ли­зе по­ка­за­лось, что он поч­ти с нее рос­том. За­яц тре­вож­но по­ше­ве­лил уша­ми, уви­дел Ли­зу и в ужа­се за­стыл.

  — Не бой­ся, зай­чик, — ска­за­ла Ли­за, как мож­но лас­ко­вей. Она по­че­му-то бы­ла уве­рен­на, что за­яц ее по­ни­ма­ет.

 Дей­ст­ви­тель­но, он вни­ма­тель­но по­смот­рел на нее и, ви­ди­мо ре­шив, что она не опас­на, со­брал­ся бе­жать даль­ше, по сво­им де­лам.

  — По­стой, по­до­ж­ди! — за­кри­ча­ла Ли­за. — Ку­да ве­дет эта до­рож­ка?

 За­яц ос­та­но­вил­ся и еще раз вни­ма­тель­но ог­ля­дел Ли­зу.

  — Те­бе за­чем знать? — спро­сил он не очень при­вет­ли­во. — Что ты, соб­ст­вен­но, во­об­ще здесь де­ла­ешь?

  — Я за­блу­ди­лась и по­те­ря­лась.

  — Так, так, так, ты, ка­жет­ся, че­ло­ве­че­ский зай­чо­нок? Ну-ка, по­ка­жи уши.

 Ли­за по­слуш­но сня­ла шап­ку. За­яц обо­шел ее со всех сто­рон, не­одоб­ри­тель­но ка­чая го­ло­вой.

  — Ужас­ное урод­ст­во! — на­ко­нец, ска­зал он. — Спрячь их ско­рей. Вид этих ушей ос­корб­ля­ет мое эс­те­ти­че­ское чувство. Мышь и та вы­гля­дит при­стой­ней. Так что ты го­во­ришь, де­ла­ешь в ле­су но­чью?

  — Я ищу де­душ­ку, ба­буш­ку и ма­лень­кую из­буш­ку на курь­их нож­ках. Ты их, слу­чай­но, не ви­дел?

  — Я ви­дел де­душ­ку и ба­буш­ку.

  — Где? — об­ра­до­ва­лась Ли­за.

  — До­ма, ра­зу­ме­ет­ся. Они го­то­ви­ли Но­во­год­нее уго­ще­ние.

  — До­ма? — уди­ви­лась Ли­за. — Они у ме­ня до­ма?

  — По­че­му это у те­бя? Они бы­ли у се­бя до­ма.

  — Зай­чик, ми­лень­кий, про­во­ди ме­ня к ним, по­жа­луй­ста!

  — За­чем это?

  — Мне очень, очень нуж­но их най­ти!

  — Не знаю да­же что и де­лать! Лад­но уж, толь­ко по­ска­чем бы­ст­ро, а не то ско­ро Но­вый год, нуж­но при­го­то­вить но­мер.

  — Ка­кой но­мер? — про­пых­те­ла Ли­за, ста­ра­ясь не от­стать от зай­ца, бы­ст­ро ска­чу­ще­го по до­рож­ке.

 За­яц рез­ко за­тор­мо­зил.

  — Ты что, правда, ни­че­го не зна­ешь?

  — Нет.

  — Об эти че­ло­ве­че­ские зай­ча­та! Вид­но ро­ди­те­ли ими со­всем не за­ни­ма­ют­ся. По­зво­ля­ют гу­лять од­ним, но­чью по ле­су, ни­че­му не учат! Вот мои зай­ча­та дав­но уже до­ма, ле­жат в те­п­лых по­сте­лях. Слу­шай, а мо­жет тво­их ма­му с па­пой съел волк? Очень по­хо­же! Точ­но, ты си­ро­та. Как я сра­зу не до­га­дал­ся?

  — Ни­кто их не ел! — рас­сер­ди­лась Ли­за. — Они на ра­бо­те за­дер­жа­лись.

  — Не рас­страи­вай­ся, я мо­гу те­бя при­нять в свою се­мью. Нау­чу все­му, что долж­на знать об­ра­зо­ван­ная зай­чи­ха.

 За­яц дру­же­люб­но по­хло­пал Ли­зу ла­пой по пле­чу.

  — Вот, на­при­мер, ты ни­че­го не зна­ешь про Но­вый год. Это та­кой празд­ник. Он бы­ва­ет в кон­це де­каб­ря, три­дцать пер­во­го чис­ла. Се­го­дня. К нам в лес при­хо­дит ста­рик по име­ни Дед Мо­роз с меш­ком по­дар­ков. Ка­ж­дый лес­ной жи­тель, пре­ж­де чем по­лу­чит по­да­рок, дол­жен спеть ему пе­сен­ку, про­чи­тать сти­шок или еще как-ни­будь по­уча­ст­во­вать в Но­во­год­нем кон­цер­те в честь празд­ни­ка. Вот мы и го­то­вим но­ме­ра для вы­сту­п­ле­ния. По­ня­ла?

  — По­ня­ла. В ка­ж­дом дет­ском са­ду так де­ла­ют.

  — Ну не знаю, как там в са­дах, а у нас в ле­су Но­вый год встре­ча­ют имен­но так. И, во­об­ще, имей в ви­ду, я не люб­лю, ко­гда де­ти ме­ня пе­ре­би­ва­ют. Уж ко­ли я ре­шил за­нять­ся тво­им вос­пи­та­ни­ем, из­воль ме­ня слу­шать­ся! Где, кстати, твои на­лап­ни­ки?

  — Мои, что!? — уди­ви­лась Ли­за.

  — Ну, эти, как их у вас на­зы­ва­ют? То, что но­сят на пе­ред­них ла­пах.

  — А, ва­реж­ки! — до­га­да­лась Ли­за. — Они тут, в лар­це. В них вре­мен­но спят Хухр с Му­хром.

 За­яц да­же ос­та­но­вил­ся от изум­ле­ния.

  — За­чем ты тас­ка­ешь с со­бой этих без­дель­ни­ков?

  — Не мо­гу же я их бро­сить в ле­су, они за­мерз­нут!

  — Не ве­ли­ка по­те­ря, — про­вор­чал за­яц и по­ска­кал даль­ше.

 На­ко­нец, впе­ре­ди по­ка­зал­ся хо­ро­шень­кий, ма­лень­кий до­мик, поч­ти це­ли­ком за­не­сен­ный сне­гом. К две­ри ве­ла уз­кая, про­топ­тан­ная тро­пин­ка. За­яц по­сту­чал ла­пой в ок­но. Кто-то ос­то­рож­но ото­дви­нул за­на­вес­ку, по­том по­слы­шал­ся скрип ото­дви­гае­мо­го за­со­ва и дверь рас­пах­ну­лась. На по­ро­ге стоя­ла зай­чи­ха со све­чой в ла­пах. За­яц про­пус­тил Ли­зу впе­ред. В до­ми­ке бы­ло те­п­ло, уют­но и пах­ло пи­ро­га­ми. У печ­ки во­зи­лась еще од­на зай­чи­ха, а за сто­лом си­дел ста­рый за­яц и на­ре­зал кру­жоч­ка­ми мор­ков­ку.

  — Вот, на­шел в ле­су, — за­яц по­хло­пал Ли­зу по пле­чу. — Про­си­ла от­вес­ти ее к де­душ­ке и ба­буш­ке. Я и при­вел. Ду­маю взять ее на вос­пи­та­ние. Си­ро­та! Ро­ди­те­лей вол­ки съе­ли.

  — Да ни­кто их не ел! — по­про­бо­ва­ла воз­ра­зить Ли­за, но на ее сло­ва не об­ра­ти­ли вни­ма­ния.

 — За­го­ва­ри­ва­ет­ся по­рой, — вздох­нул за­яц.                                                        — Ой, бед­няж­ка! — зай­цы об­сту­пи­ли Ли­зу со всех сто­рон, по­гла­жи­вая ее лап­ка­ми. 

  — А где де­душ­ка и ба­буш­ка! — Ли­за ог­ля­де­лась по сто­ро­нам.

  — Так вот же мы! — Ста­рый за­яц и од­на из зай­чих при­об­ня­ли ее и под­толк­ну­ли к ма­лень­ко­му стуль­чи­ку у печ­ки.

  — Са­дись, де­точ­ка, от­дох­ни, по­грей­ся!

  — Но я не вас ис­ка­ла! Вы не мои ба­буш­ка с де­душ­кой!

  — Те­перь бу­дем твои. Не­у­же­ли мы си­рот­ку не при­гре­ем в Но­во­год­нюю ночь! Что мы вол­ки что ли?

 Зай­чи­ха-ба­буш­ка лов­ко вы­хва­ти­ла из-за спи­ны пи­ро­жок и су­ну­ла Ли­зе пря­мо в рот. Пи­ро­жок был те­п­лый и вкус­но пах. Ли­за са­ма не за­ме­ти­ла, как на­ча­ла его же­вать.

  — С мор­ков­кой! — при­го­ва­ри­вал за­яц-де­душ­ка, под­со­вы­вая ей еще один.

  — А нам! Мы то­же хо­тим! — раз­да­лись то­нень­кие го­ло­са и из-за за­на­вес­ки раз­де­ляю­щей ком­на­ту, вы­ско­чи­ли ма­лень­кие бе­лые зай­ча­та и за­пры­га­ли во­круг Ли­зы.

  — Ой, какие хо­ро­шень­кие!

 Ей за­хо­те­лось по­гла­дить ко­го-ни­будь из зай­чат, но те не да­ва­лись и лов­ко увер­ты­ва­лись.

  — Вы по­че­му не спи­те? — рас­сер­дил­ся за­яц.

  — Ско­ро Но­вый год! Мы хо­тим пи­ро­гов! Мы хо­тим по­дар­ков! Хо­тим ид­ти встре­чать­ Де­да Мо­ро­за! — пи­ща­ли зай­ча­та.

  — Мы же до­го­во­ри­лись, что вы по­спи­те, а по­том, пе­ред Но­вым го­дом вас раз­бу­дят.

  — Мы уже по­спа­ли, а она по­че­му не спит? — один из зай­чат  ука­зал лап­кой на Ли­зу. — Мы слы­ша­ли, она те­перь то­же зай­чо­нок и бу­дет тут жить. Пусть то­гда и она ло­жит­ся спать!

  — И прав­да, де­точ­ка, пой­дем я уло­жу те­бя в кро­ват­ку, — пред­ло­жи­ла зай­чи­ха-ба­буш­ка.

 Ли­за сла­бо со­про­тив­ля­лась, но в до­ми­ке бы­ло так те­п­ло и уют­но, а кроватка, к ко­то­рой ее под­тал­ки­ва­ла зай­чи­ха-ба­буш­ка, вы­гля­де­ла так за­ман­чи­во, что Лиза, зевнув раз — дру­гой, ски­ну­ла шуб­ку, шап­ку, ва­лен­ки и да­ла се­бя уло­жить и ук­рыть хо­ро­шень­ким одея­лом в мел­кий цве­то­чек.

  — Не­множ­ко по­ле­жу и пой­ду ис­кать де­душ­ку с ба­буш­кой, — по­ду­ма­ла она сквозь на­ва­ли­ваю­щую­ся дре­мо­ту.

 Зай­ча­та, по­виз­ги­вая и пе­ре­шеп­ты­ва­ясь, ук­ла­ды­ва­лись на со­сед­ние кро­ват­ки.

  — Эй, она спит на мо­ем мес­те! — за­кри­чал один из них, дер­гая Ли­зу за одея­ло.

  — Ты мо­жешь по­ка лечь с Ура­ган­чи­ком, — пред­ло­жи­ла зай­чи­ха-ба­буш­ка, — а зав­тра па­па сде­ла­ет ей но­вую кро­ват­ку.

  — Ну уж, нет! Я бу­ду спать в сво­ей по­сте­ли.

 И Ли­за почувствовала, как к ней под одея­ло юрк­ну­ло те­п­лое, пу­ши­стое тель­це. На по­душ­ке, ря­дом с ее ли­цом, ока­за­лась уса­тая мор­доч­ка с длин­ны­ми уш­ка­ми. Ли­за об­ня­ла зай­чон­ка од­ной ру­кой и по­ду­ма­ла, что так уют­но ей еще ни­ко­гда не бы­ло.

  — Те­бя как зо­вут? — про­шеп­та­ла она.

  — Бар­ма­лей, — то­же ше­по­том от­ве­тил зай­чо­нок, по­ще­ко­тав Ли­зу уса­ми.

  — Бар­ма­лей!? Ты, на­вер­ное, шу­тишь?

  — Во­все нет. У нас всех зай­чат зо­вут гроз­ны­ми име­на­ми, что­бы все нас боя­лись.

  — И что, бо­ять­ся?

  — Еще как. Крик­нешь: Ура­ган идет! И все раз­бе­га­ют­ся.

  — А как дру­гих зо­вут?

  — Бу­ря, Смерч, Охот­ник и Гриб­ник.

  — Гриб­ник разве страш­но?

  — Очень да­же. Зна­ешь, ка­кие они опас­ные! То­па­ют по ле­су, кри­чат, всех пу­га­ют.

  — Я то­же за гри­ба­ми люб­лю хо­дить, — при­зна­лась Ли­за, — толь­ко ред­ко по­лу­ча­ет­ся. Ма­ма с па­пой все вре­мя за­ня­ты.

  — Я слы­шал, что тво­их ма­му с па­пой волк съел. Прав­да? — спро­сил Бар­ма­лей и за­дро­жал.

  — Ни­кто их не ел! Они на ра­бо­те за­дер­жа­лись и ут­ром вер­нут­ся до­мой.

  — Зна­чит, ты у нас жить не бу­дешь? — раз­оча­ро­ван­но про­тя­нул зай­чо­нок и за­шмы­гал ро­зо­вым но­сом, — а я к те­бе уже при­вык! — и он на­чал те­реть гла­за лап­ка­ми.

  — Ну что ты пла­чешь, как ма­лень­кий! — Ли­за при­жа­ла те­п­ло­го зай­чон­ка к се­бе и по­це­ло­ва­ла в пу­ши­стую мор­доч­ку

  — Я и есть ма­лень­кий! — Бар­ма­лей за­пла­кал еще гор­ше.

  — Что там у вас про­ис­хо­дит? — за­вол­но­ва­лись дру­гие зай­ча­та. — Она те­бя оби­жа­ет? Ла­пу от­да­ви­ла? Сей­час мы ей по­ка­жем!

 Зай­ча­та на­ча­ли вы­ле­зать из сво­их по­сте­лей и за­пры­ги­вать на кро­вать к Ли­зе и Бар­ма­лею.

  — От­ве­чай, по­че­му Бар­ма­лей­ка пла­чет? — спро­сил, под­бо­че­нив­шись, са­мый круп­ный зай­чо­нок.

  — Я ви­дел, она его тис­ка­ла и еще ху­же — по­це­ло­ва­ла! — за­кри­чал дру­гой зай­чо­нок. — От та­ко­го уни­же­ния, лю­бой за­пла­чет! Мы те­бе не иг­руш­ки!

  — Бей ее, ре­бя­та!

 И зай­ча­та на­бро­си­лись на Ли­зу. Ма­лень­кие, мяг­кие лап­ки за­ба­ра­ба­ни­ли по ее го­ло­ве и пле­чам. Кто-то ца­рап­нул ее по но­су.

  — Пе­ре­стань­те сей­час же! — за­кри­ча­ла Ли­за, от­ма­хи­ва­ясь от зай­чат. Но те так ув­лек­лись, что ни­как не мог­ли ос­та­но­вить­ся.

 По­лу­чи­лась на­стоя­щая ку­ча-ма­ла. Дос­та­лось и Ли­зе, и Бар­ма­лею и всем ос­таль­ным.

 Вдруг, во вход­ную дверь кто-то гром­ко по­сту­чал. Воз­ня не­мед­лен­но пре­кра­ти­лась и зай­ча­та за­сты­ли стол­би­ка­ми кто где был. Толь­ко уш­ки их тре­вож­но ше­ве­ли­лись, улав­ли­вая ма­лей­ший звук. Ли­за вско­чи­ла с кро­ва­ти и вы­гля­ну­ла из-за за­на­вес­ки.

  — Мо­жет быть, это опять Ин­спек­тор или аф­ри­кан­ский кол­дун ее ищут!

  — Кто там? — спро­сил за­яц, вы­гля­ды­вая в ок­но.

  — От­кры­вай­те, хо­зяе­ва! — по­слы­шал­ся глу­хой го­лос.

 За­яц ото­дви­нул за­сов и в до­мик вва­лил­ся ка­кой-то стран­ный дед. Чем-то он на­пом­нил Ли­зе боль­шую ело­вую шиш­ку с бо­ро­дой из по­бе­лев­ше­го мха.

  — С на­сту­паю­щим всех Но­вым го­дом! — про­шам­кал дед. — Вот про­хо­дил ми­мо, ре­шил за­гля­нуть на ого­нек, да по­да­ро­чек ва­шим дет­кам за­од­но за­не­сти. В ле­су се­го­дня на­шел. Да­же не знаю, от­ку­да тут та­кое взя­лось!

  Дед втя­нул пря­мо в дом сан­ки, на ко­то­рых си­де­ли Ли­зи­ны де­душ­ка и ба­буш­ка. Толь­ко они сно­ва бы­ли не­жи­вы­ми кук­ла­ми.

Ли­за вы­ско­чи­ла из-за за­на­вес­ки и бро­си­лась к ним

  — Дедушка, бабушка, оч­ни­тесь! Это я, Ли­за!

 Но де­душ­ка с ба­буш­кой не ше­ве­ли­лись.

  — Ты что ли их зна­ешь? — уди­вил­ся дед-шиш­ка.

  — Конечно, знаю! — Ли­за чуть не пла­ка­ла. — Я же их и сши­ла ма­ме с па­пой в по­да­рок к Но­во­му го­ду!

  — За­чем же ты их в ле­су бро­си­ла? — дед не­одоб­ри­тель­но по­ка­чал го­ло­вой. — Хо­ро­шо еще, я на­шел, а не то бы, за­не­сло сне­гом и ле­жа­ли бы до вес­ны.

  — Я не бро­си­ла. Ме­ня из­ба на ку­ри­ных но­гах ута­щи­ла, а их не впус­ти­ла.

  — Опять безобразничают, — рас­стро­ил­ся дед. — И че­го им на мес­те не сто­ит­ся? Ну, я им за­дам!

 Он на­хму­рил­ся и со­брал­ся ухо­дить.

  — Ска­жи­те, а вы не встре­ча­ли в ле­су ма­лень­кую, бу­та­фор­скую из­буш­ку на ку­ри­ных но­гах? — спро­си­ла Ли­за с на­де­ж­дой.

  — Еще од­на поя­ви­лась? Ма­ло нам сво­их ху­ли­га­нок! Нет, не встре­чал.

 Ли­за вздох­ну­ла.

  — Где же ее ис­кать?

  — Из­вест­но где. На Но­во­год­ний кон­церт уж точ­но явит­ся! — про­вор­чал дед.

  — Вы думаете, она узнает, где бу­дет кон­церт?

  — Все зна­ют, — ух­мыль­нул­ся дед. — Ну, я пой­ду. Мне еще весь лес на­до обой­ти, все про­ве­рить.

 Он под­хва­тил сан­ки, пред­ва­ри­тель­но вы­са­див из них ба­буш­ку с де­душ­кой, и по­шел к две­ри.

Зай­чи­ха су­ну­ла ему в ру­ку узе­лок с пи­рож­ка­ми. Дед не­лов­ко по­кло­нил­ся и вы­шел.

  — Кто это был? — спро­си­ла Ли­за.

  — Ле­ший наш рай­он­ный, — по­яс­нил за­яц. — Об­хо­дит пе­ред Но­вым го­дом свое хо­зяй­ст­во.

  — Из­вест­ное де­ло, на­чаль­ст­во! — вста­вил за­яц-де­душ­ка. — И в празд­ник дол­жен за ле­сом сле­дить.

  — На­стоя­щий на­чаль­ник дол­жен в празд­ник от­ды­хать, — раз­дал­ся чей-то го­лос.

 Зай­цы от не­ожи­дан­но­сти под­прыг­ну­ли и за­вер­те­ли го­ло­ва­ми. А с по­ла, тем вре­ме­нем, под­ни­мал­ся де­душ­ка. Он вы­пря­мил­ся, по­пра­вил пид­жак, стрях­нул со­рин­ку с пле­ча и про­тя­нул ру­ку ба­буш­ке. Та, в свою оче­редь, под­ня­лась с по­ла и от­рях­ну­лась.

  — Здрав­ст­вуй­те! Ка­кие ми­лые зай­чи­ки, — ба­буш­ка при­вет­ли­во ог­ля­де­ла при­тих­шее за­я­чье се­мей­ст­во. — Спа­си­бо, что при­юти­ли на­шу внуч­ку.

  — Очень вам при­зна­тель­ны, — до­ба­вил де­душ­ка и ве­се­ло всем под­миг­нул сво­им го­лу­бым гла­зом-пу­го­ви­цей.

  — Де­душ­ка! Ба­буш­ка! Вы сно­ва ожи­ли! — Ли­за бро­си­лась к ним на шею. — Я ду­ма­ла — вы на­все­гда по­те­ря­лись!

  — Мы сна­ча­ла и по­те­ря­лись, — ска­зал де­душ­ка. — И по­те­ря­лись и рас­те­ря­лись. Шут­ка ли, толь­ко-толь­ко на­ча­ли жить и сра­зу ока­за­лись  в ле­су, но­чью! Те­бя из­ба ук­ра­ла, на­ша из­буш­ка убе­жа­ла не­из­вест­но ку­да, а мы од­ни, по по­яс в сне­гу. Вот и по­те­ря­ли соз­на­ние от рас­строй­ства. А ко­гда те­бя уви­де­ли жи­вую и не­вре­ди­мую, сра­зу в се­бя при­шли. Мы ведь еще не опыт­ные де­душ­ка с ба­буш­кой!

  — По­зволь­те, ста­ри­чок, — вме­шал­ся за­яц-де­душ­ка, — у нас, зай­цев, де­душ­ки и ба­буш­ки как раз и есть са­мые опыт­ные. Уж я точ­но знаю!

  — Ви­ди­те ли, ува­жае­мый, тут осо­бая си­туа­ция, — мно­го­зна­чи­тель­но от­ве­тил де­душ­ка и еще раз ве­се­ло под­миг­нул.

 За­яц-де­душ­ка оза­да­чен­но по­че­сал ухо.

  — Ну, ес­ли так, то да­вай­те го­то­вить­ся к Но­во­му го­ду, — пред­ло­жил он.

  — Го­то­вить­ся, го­то­вить­ся! — за­пи­ща­ли зай­ча­та, вы­ска­ки­вая из-за за­на­вес­ки.

 Они ок­ру­жи­ли де­душ­ку с ба­буш­кой и на­ча­ли пры­гать во­круг них, ис­пол­няя ка­кой-то ди­кий зая­чий та­нец.

  — Ну что ты бу­дешь с ни­ми де­лать, — раз­ве­ла ла­па­ми зай­чи­ха, — вид­но спать их уже не уло­жишь. 

 Тут в дверь опять по­сту­ча­ли. Это вер­нул­ся рай­он­ный ле­ший. Вид у не­го был встре­во­жен­ный.

  — По­слу­шай­те, тут по ле­су бе­га­ют ка­кие-то стран­ные лич­но­сти и ищут де­воч­ку. Слу­чай­но не те­бя? — об­ра­тил­ся он к Ли­зе.

  — Ка­кие лич­но­сти? — за­ми­рая от дур­ных предчувствий, спро­си­ла она.

  — Один чер­ный, в со­ло­мен­ной юб­ке и с бу­са­ми на шее. Страш­но ру­га­ет­ся. Дру­гой то­же чер­ный, в паль­то, и в шля­пе, и с порт­фе­лем. Так он толь­ко ши­пит. Кста­ти, они сю­да на­прав­ля­ют­ся, хоть и с раз­ных сто­рон.

  — Ой, это они ме­ня ищут! Что же те­перь де­лать?

  — Мы их в дом не впус­тим! — за­яц гор­до ог­ля­дел всех при­сут­ст­вую­щих.

  — Как же, не впус­тишь их, — за­со­мне­вал­ся ле­ший, — они са­ми вой­дут, не спро­сясь. Тут хит­рость нуж­на, — он за­ду­мал­ся.

 Взгляд его упал на ла­рец с Ху­хром и Му­хром.

  — От­ку­да это у вас?

  — Я в сту­пе у Ба­бы-Яги на­шла, — ска­за­ла Ли­за. — Там Хухр и Мухр спят.

  — Удач­но! — об­ра­до­вал­ся ле­ший. — Вот они нам и по­мо­гут!

  — Они толь­ко ма­те­ри­аль­ное мо­гут, — вспом­ни­ла Ли­за. — Зо­ло­та ме­шок, дво­рец или мост хру­сталь­ный.

  — Нам и нуж­но ма­те­ри­аль­ное. Эй, без­дель­ни­ки, про­сы­пай­тесь! — за­кри­чал ле­ший, от­ки­ды­вая крыш­ку лар­ца.

 За­спан­ные Хухр и Мухр с тру­дом вы­бра­лись из ва­ре­жек и, про­те­рев гла­за, мрач­но ус­та­ви­лись на ок­ру­жаю­щих.

  — Что, уже вес­на? — спро­сил Хухр, зе­вая.

  — Бу­дет те­бе и вес­на, — по­обе­щал ле­ший, — а по­ка у ме­ня к вам де­ло. Нуж­но по­стро­ить сце­ну на большой по­ля­не. Мы то­гда вы­сту­пать бу­дем, как в на­стоя­щем те­ат­ре и Дед Мо­роз нам по­да­рит са­мые луч­шие по­дар­ки!

  — Ты че­го, ста­рый, со­всем мхом за­рос? С ка­кой ста­ти нам над­ры­вать­ся?  — Мухр по­кру­тил паль­чи­ком у вис­ка и сно­ва по­лез в ва­реж­ку. — Мы во­об­ще не те­бе слу­жим, а вот ей, — он по­ка­зал на Ли­зу и за­крыл гла­за, по­удоб­ней уст­раи­ва­ясь.

  — Вот без­дель­ни­ки! — рас­сер­дил­ся ле­ший. — При­ка­жи им, сде­лай ми­лость, — об­ра­тил­ся он к Ли­зе. — То­гда наш лес по­лу­чит глав­ный приз. Нам еще ни ра­зу пер­вое ме­сто не уда­ва­лось за­нять. Веч­но дру­гим ле­шим дос­та­ет­ся!

  — У вас кон­кур­сы что ли бы­ва­ют? — уди­ви­лась Ли­за.

  — А как же! Ка­ж­дый Но­вый год го­то­вим­ся.

  — Эй, Хухр и Мухр, по­строй­те лес­ной те­атр на боль­шой по­ля­не!  Пра­виль­но? — ше­по­том спро­си­ла она у ле­ше­го.

 Тот до­воль­но кив­нул. За­то Хухр и Мухр со­всем не бы­ли до­воль­ны. Они на­ча­ли со­би­рать ин­ст­ру­мен­ты, вя­ло пе­ре­ру­ги­ва­ясь ме­ж­ду со­бой. То пи­ла ни­как не на­хо­ди­лась, то мо­ло­ток ку­да-то за­про­пас­тил­ся. Ока­зы­ва­ет­ся, в ма­лень­ком лар­це все это мож­но бы­ло по­те­рять.

  — По­жи­вей, ре­бят­ки, ско­ро Но­вый год, — не вы­дер­жал ле­ший.

  — Это он нам? — спро­сил Хухр.

  — Не ду­маю, — от­ве­тил Мухр, — мы и так спе­шим из по­след­них сил.

  — Нель­зя ли по­бы­ст­рей, лю­без­ные, — ска­зал де­душ­ка, точ­но та­ким то­ном, ка­ким за­ве­дую­щий по­ста­но­воч­ной ча­стью те­ат­ра раз­го­ва­ри­вал с про­ви­нив­ши­ми­ся мас­те­ра­ми.

  — Все учат! — вздох­нул Хухр. — Да­же этот иг­ру­шеч­ный дед.

 И они с Му­хром ис­чез­ли.

  — Ну, все, — ле­ший об­лег­чен­но вздох­нул, — те­перь по­стро­ят. Мож­но пе­ре­дох­нуть.

  — Как это пе­ре­дох­нуть!? — воз­му­ти­лась ба­буш­ка. — Ре­бе­нок под­вер­га­ет­ся опас­но­сти! Вы са­ми ска­за­ли, что ее ищут два по­доз­ри­тель­ных ти­па. Од­но­го из них я знаю, он очень по­доз­ри­тель­ный и опас­ный. 

  — Чтоб я в сво­ем ле­су не смог спря­тать де­воч­ку от зло­де­ев?! Да та­ко­му не бы­вать! — ска­зал ле­ший. — Ме­ня сей­час боль­ше дру­гое вол­ну­ет: у всех ли го­то­вы кон­церт­ные но­ме­ра? — он обвел взгля­дом за­я­чью се­мью. — Есть чем Де­да Мо­ро­за встре­тить?

  — Го­то­вы, встре­тим! — от­ве­ти­ли зай­цы. — И уго­ще­ние, и про­грам­ма — все есть!

  — А мне мож­но бу­дет по­смот­реть Но­во­год­ний кон­церт? — спро­си­ла Ли­за.

 Ле­ший по­че­сал в за­тыл­ке.

  — Во­об­ще-то, лю­дям не положено, но в ви­де ис­клю­че­ния, по­жа­луй, не воз­ра­жаю.

  — А нам? — за­вол­но­ва­лись де­душ­ка и ба­буш­ка.

  — Смот­ри­те! — мах­нул ру­кой ле­ший, — Тем бо­лее, вы и лю­ди ка­кие-то не настоящие.

 Ба­буш­ка с де­душ­кой оби­жен­но под­жа­ли гу­бы, но воз­ра­жать не ста­ли.

 В эту ми­ну­ту раз­дал­ся лег­кий хло­пок и в лар­це поя­ви­лись ру­мя­ные с мо­ро­за Хухр и Мухр.

  — Вы по­че­му вер­ну­лись? — спро­си­ла Ли­за. — За­бы­ли что-ни­будь?

  — По­есть мы за­бы­ли и по­спать, — бурк­нул Хухр.

  — Вы же обе­ща­ли те­атр по­стро­ить! — Ли­за да­же но­гой топ­ну­ла от воз­му­ще­ния.

  — Да по­строи­ли мы, по­строи­ли, — про­вор­чал Мухр. — Те­перь есть да­вай! Как по­сы­лать до­б­рых мо­лод­цев на ра­бо­ту в трес­ку­чий мо­роз, так ты пер­вая, а как на­кор­мить, так ко­роч­ки чер­ст­вой не до­про­сишь­ся.

  — Ка­кие вы мо­лод­цы, что те­атр по­строи­ли так бы­ст­ро! Толь­ко как же я мо­гу вас на­кор­мить? Я са­ма тут в гос­тях, — сму­ти­лась Ли­за, — мне про­сить не­удоб­но, — про­шеп­та­ла она ти­хо-ти­хо, чтоб слы­ша­ли толь­ко Хухр и Мухр.

  — А нам удоб­но го­лод­ны­ми спать ло­жить­ся? — за­во­пи­ли вред­ные че­ло­веч­ки. — Нам, мо­жет, си­лы на­до вос­ста­нав­ли­вать. Мы, ой как ос­ла­бе­ли! — и для на­гляд­но­сти, они по­ва­ли­лись на дно лар­ца и за­ка­ти­ли гла­за.

  — Что ж  это я, — за­суе­ти­лась зай­чи­ха.

 Она взя­ла из мис­ки два ру­мя­ных пи­рож­ка и про­тя­ну­ла Хух­ру и Мух­ру.

  — Пусть она по­даст, — том­но ска­зал Хухр, не от­кры­вая глаз, и по­ка­зал паль­цем на Ли­зу.

 Ли­за взя­ла у зай­чи­хи пи­рож­ки и по­пы­та­лась су­нуть че­ло­веч­кам в ру­ки.

  — Нет, ты нас по­про­си от­ку­шать, — при­ка­зал Мухр, — да по­кло­нись в по­яс.

  — Вот на­ха­лы, — воз­му­тил­ся ле­ший, — пусть го­лод­ны­ми ос­та­ют­ся!

 Но Ли­за сно­ва по­жа­ле­ла Хух­ра с Му­хром. Все-та­ки они дей­ст­ви­тель­но ус­та­ли и за­мерз­ли. Шут­ка ли, так бы­ст­ро по­стро­ить те­атр! Она низ­ко по­кло­ни­лась и ска­за­ла:

  — Спа­си­бо вам, до­б­ры мо­лод­цы за ра­бо­ту! Съешьте, по­жа­луй­ста, эти вкус­ные пи­рож­ки.

 Хухр и Мухр жи­во вско­чи­ли и, вы­хва­тив пи­рож­ки из ее рук, при­ня­лись бы­ст­ро есть, гром­ко чав­кая и ро­няя крош­ки. Зай­ча­та об­сту­пи­ли ла­рец и вни­ма­тель­но смот­ре­ли, как че­ло­веч­ки, не жуя, жад­но за­гла­ты­ва­ют ку­сок за кус­ком. На­ко­нец, Бар­ма­лей про­из­нес:

  — А нам не раз­ре­ша­ют так есть.

  — Как это так? — с на­би­тым ртом спро­сил Хухр.

  — Так не­ак­ку­рат­но.

  — Вот еще глу­по­сти! Как хо­тим, так и едим, — но при этом оба че­ло­веч­ка гус­то по­крас­не­ли.

  — Вам, мо­ло­дые лю­ди, не при­хо­ди­ло в ва­ши пу­ши­стые го­лов­ки, что не­кра­си­во смот­реть, как дру­гие едят? — стро­го спро­сил де­душ­ка у зай­чат.

  — По­че­му? — не по­нял Бар­ма­лей.

  — Пото­му, что это не­веж­ли­во, — объ­яс­ни­ла ба­буш­ка.

  Хухр и Мухр по­ка­за­ли зай­ча­там язы­ки и сно­ва по­лез­ли в ва­реж­ки спать.

  — Вот те­перь по­ра ухо­дить, — ска­зал ле­ший, — иди де­воч­ка, оде­вай­ся.   

 Ли­за по­бе­жа­ла за за­на­вес­ку к кро­ват­кам. Там ос­та­лись ее шу­ба, шап­ка, и ва­лен­ки. Оты­скав свои ве­щи в ку­че ма­лень­ких оде­жек, она на­ча­ла оде­вать­ся и, вдруг, ус­лы­ша­ла зна­ко­мый, низ­кий го­лос. Ка­к и про­шлый раз, он шел из са­мо­го тем­но­го уг­ла за печ­кой.

  — Что, муш­ка, ду­ма­ла убе­жать? От Ин­тер­да­та ни­ку­да не скро­ешь­ся. Моя пау­ти­на по­всю­ду. Весь мир в мо­ей вла­сти! Сей­час я пе­ре­прав­лю те­бя в свое са­мое на­деж­ное убе­жи­ще, и мы зай­мем­ся тво­им обу­че­ни­ем и пре­вра­ще­ни­ем. Про­шлый раз мы ос­та­но­ви­лись на треть­ей лап­ке. Я все от­лич­но пом­ню, так что под­хо­ди ко мне, бе­рись ру­кой за все­мир­ную паутину, и мы от­пра­вим­ся ту­да, где нам ни­кто не смо­жет по­ме­шать!

  — Ни­ку­да я с то­бой не от­прав­люсь, ме­ня де­душ­ка с ба­буш­кой ждут и ле­ший!

  — Глу­по­сти, ты ни­че­го здесь не ре­ша­ешь, — воз­ра­зил Ин­тер­дат.

 Из уг­ла вы­ле­те­ла еле ви­ди­мая ни­точ­ка-пау­тин­ка и за­це­пи­лась за Ли­зу. И тут ком­на­та и весь зая­чий до­мик ста­ли сво­ра­чи­вать­ся. Ли­за по­чу­ст­во­ва­ла, как ку­да-то ле­тит. По­след­нее, что она ус­пе­ла за­ме­тить, был ма­лень­кий, бе­лый зай­чо­нок, вце­пив­ший­ся ей в но­гу. По­том на­сту­пи­ла тем­но­та. Сколь­ко про­шло вре­ме­ни, Ли­за не по­ня­ла. Во­круг бы­ло все так же тем­но и до­воль­но хо­лод­но. Те­п­лый ко­мо­чек у но­ги по­ше­ве­лил­ся и про­шеп­тал:

  — Ты жи­вая?

  — Да, — то­же ше­по­том от­ве­ти­ла Ли­за, — а где мы?

  — Не знаю.

  — Ты Бар­ма­лей?

  — Ага, — и он всхлип­нул.

 Ли­за по­гла­ди­ла пу­ши­стую спин­ку и ей ста­ло не так страш­но. Ко­гда ря­дом кто-то мень­ше те­бя, ко­го на­до за­щи­щать, сра­зу де­ла­ешь­ся боль­шой и силь­ной.

 То ли гла­за ста­ли при­вы­кать к тем­но­те, или дей­ст­ви­тель­но по­свет­ле­ло, но толь­ко Ли­за на­ча­ла что-то раз­ли­чать. Они с Бар­ма­ле­ем ока­за­лись в ком­на­те без окон. Нет, ско­рее это бы­ла пе­ще­ра. Зем­ля­ной пол и сте­ны, и низ­кий по­то­лок — все бы­ло за­тя­ну­то гус­той пау­ти­ной. Серебряные ни­ти тя­ну­лись во все сто­ро­ны, пе­ре­пле­та­лись ме­ж­ду со­бой и сно­ва раз­бе­га­лись. Вре­ме­на­ми пау­ти­на на­чи­на­ла ти­хонь­ко гу­деть и по ней про­бе­га­ли ис­кры.

  — На­до нам от­сю­да вы­би­рать­ся, — Ли­за ог­ля­де­лась в по­ис­ках вы­хо­да.

 Из ком­на­ты шло не­сколь­ко ко­ри­до­ров, но под­ход к ним был гус­то за­пле­тен пау­ти­ной. А до пау­ти­ны дот­ра­ги­вать­ся нель­зя. Это Ли­за уже по­ня­ла. Хо­тя, ес­ли взять­ся за ка­кую-ни­будь ни­точ­ку, наверное, мож­но ока­зать­ся в дру­гом мес­те. Во­прос толь­ко в ка­ком? Ин­тер­дат го­во­рил, что это все­мир­ная пау­ти­на. Вдруг, она ока­жет­ся где-ни­будь в Аф­ри­ке или на се­вер­ном по­лю­се! Там, на­вер­ня­ка, еще хо­лод­ней чем здесь. А мо­жет быть, она уже на се­вер­ном по­лю­се? Как бы это уз­нать? Но в го­ло­ву ни­че­го не при­хо­ди­ло.

  — Ну что, Бар­ма­лей­ка, при­дет­ся ри­ск­нуть! — она по­креп­че при­жа­ла к се­бе зай­чон­ка и про­тя­ну­ла ру­ку к пау­ти­не. — Возь­мусь-ка я вот за эту, с ро­зо­вы­ми ис­кра­ми, — по­ду­ма­ла Ли­за и ос­то­рож­но схва­ти­ла под­ра­ги­ваю­щую ни­точ­ку.

 Ком­на­та сно­ва ста­ла сво­ра­чи­вать­ся, во­круг по­тем­не­ло и вот уже они с Бар­ма­ле­ем ока­за­лись сре­ди гус­тых, ко­лю­чих за­рос­лей.

 Ли­за под­ня­ла го­ло­ву. В не­бе свер­ка­ли круп­ные, яр­кие звез­ды. Со всех сто­рон гром­ко стре­ко­та­ли куз­не­чи­ки, ци­ка­ды или еще не из­вест­но кто, а глав­ное, тут бы­ло очень, ну про­сто очень жар­ко!

  — Точ­но, в Аф­ри­ку по­па­ли! — про­шеп­та­ла Ли­за, рас­сте­ги­вая шу­бу.

  — Что та­кое Аф­ри­ка? — Бар­ма­лей по­доз­ри­тель­но при­ню­хал­ся и по­ше­ве­лил уш­ка­ми. — Пах­нет здесь стран­но и страш­но. Я хо­чу до­мой!

 В бли­жай­ших кус­тах гром­ко за­тре­ща­ло, за­то­па­ло и отту­да вы­шел кто-то боль­шой, нет, про­сто ог­ром­ный! Он фырк­нул, хрюк­нул и ос­та­но­вил­ся.

  — Кто та­кие? По­че­му не знаю?

  — Я — де­воч­ка Ли­за, а со мной ма­лень­кий зай­чик. Его зо­вут Бар­ма­лей, — Ли­за ужас­но испугалась, но при Бар­ма­лее не хо­те­ла это­го по­ка­зы­вать.

  — Глу­пое имя!

  — У ко­го?

  -У обо­их, — от­ре­зал ее со­бе­сед­ник.

  — А вы кто? — роб­ко спро­си­ла Ли­за.

  — Ты что, ме­ня не зна­ешь? — со­бе­сед­ник яв­но на­чал раз­дра­жать­ся.

  — Мы толь­ко что здесь ока­за­лись и еще ни­ко­го не зна­ем. К то­му же, очень тем­но.

  — Это не оп­рав­да­ние. Ме­ня долж­ны знать все! Смот­ри­те вни­ма­тель­но.

 Вет­ки сно­ва за­тре­ща­ли и ог­ром­ная чер­ная ту­ша на­ча­ла по­во­ра­чи­вать­ся бо­ком. В све­те звезд, Ли­за яв­ст­вен­но уви­де­ла боль­шой, за­гну­тый рог.

  — Ой, — за­кри­ча­ла она, — я вас уз­на­ла! Вы — бе­ге­мот!

  — Кто, кто!? — про­ры­ча­ла ту­ша.

  — То есть, нет, я хо­те­ла ска­зать но­со­рог, — по­пра­ви­лась Ли­за, — я та­ко­го ви­де­ла в зоо­пар­ке.

  — Еще раз по­вто­ри, где ты ви­де­ла та­ко­го, как я? — спро­сил но­со­рог, го­ло­сом не пред­ве­щав­шим ни­че­го хо­ро­ше­го.

 Ли­за по­ня­ла, что опять ска­за­ла что-то не то и еще боль­ше рас­сер­ди­ла но­со­ро­га.

  — Я ви­де­ла его в пар­ке. У нас, знае­те, есть та­кой за­ме­ча­тель­ный парк, где жи­вут раз­ные жи­вот­ные, а еще я ви­де­ла ри­сун­ки но­со­ро­гов в кни­ге. Ка­жет­ся, она на­зы­ва­лась» Дет­ки в клет­ке», — до­ба­ви­ла она упав­шим го­ло­сом.

 Гла­за у но­со­ро­га на­ли­лись кро­вью и за­све­ти­лись алым све­том. Он за­хрю­кал от бе­шен­ст­ва и про­ры­чал:

  — Я тер­пел ва­шу наглость дол­го, очень дол­го! Все зна­ют, как я выдержан и тер­пе­лив, но все­му есть пре­дел. Сей­час я ра­зо­рву вас в клоч­ки, нет, луч­ше рас­топ­чу в эти пло­ские ку­соч­ки кар­то­на, ко­то­рые вы на­зы­вае­те кни­га­ми. Пусть ма­лень­кие но­со­ро­ги лю­бу­ют­ся на ва­ши пло­ские изо­бра­же­ния! Он страш­но взвыл и бро­сил­ся впе­ред, на Ли­зу и Бар­ма­лея.

 — Бе­жим в раз­ные сто­ро­ны! Пет­ляй! — взвизг­нул Бар­ма­лей, спры­ги­вая с Ли­зи­ных рук.

 И они по­бе­жа­ли, а но­со­рог за­ме­тал­ся, не зная ко­го вы­брать.

 Ни­ко­гда в жиз­ни Ли­за так не бе­га­ла. Она не­слась впе­ред, не ху­же зай­ца. Пет­ля­ла и за­пу­ты­ва­ла сле­ды. Бе­жать в шу­бе, шап­ке и ва­лен­ках по Аф­ри­ке, да еще и но­чью — ох, как не­лег­ко, но ко­гда за то­бой го­нит­ся разъ­я­рен­ный но­со­рог, про это как-то за­бы­ва­ешь. Вдруг, Ли­зи­на но­га за­це­пи­лась за ка­кой-то ко­рень и она по­ле­те­ла впе­ред и вниз. Рух­нув на землю, Ли­за от­ка­ти­лась в сто­ро­ну и в ужа­се сжа­лась, ожи­дая, что на нее  вот-вот на­сту­пит ог­ром­ное ко­пы­то. От но­со­рожь­е­го то­по­та дро­жа­ла зем­ля. Чер­ная ту­ша про­нес­лась в двух ша­гах от нее и пом­ча­лась даль­ше.

  — Не­у­же­ли не за­ме­тил?

 На вся­кий слу­чай, Ли­за от­полз­ла еще даль­ше в вы­со­кую тра­ву и на­ткну­лась на что-то мяг­кое и те­п­лое. Кто-то лиз­нул ее в ли­цо боль­шим, шер­ша­вым язы­ком.

  — Вот это празд­ник! — мя­ук­ну­ли у нее над ухом. — На­стоя­щий Но­во­год­ний сюр­приз! Еда са­ма при­хо­дит к празд­нич­но­му сто­лу!

 Ря­дом одоб­ри­тель­но за­смея­лись. Чьи-то ла­пы на­ча­ли тор­мо­шить Ли­зу, тол­кая ее в раз­ные сто­ро­ны.

  — Не­мед­лен­но пе­ре­стань­те, — рас­сер­ди­лась она.

 По­сле встре­чи с но­со­ро­гом Ли­за уже ни­че­го не боя­лась или поч­ти ни­че­го. Вне­зап­но по­свет­ле­ло. Это над го­ри­зон­том под­ня­лась крас­ная, аф­ри­кан­ская лу­на. И тут, к сво­ему ужа­су, Ли­за уви­де­ла, кто так бес­це­ре­мон­но тол­кал и пи­хал ее ла­па­ми. Во­круг со­бра­лось це­лое се­мей­ст­во львов. Взрос­лые львы ух­мы­ля­лись, а ма­лень­кие львя­та с го­ря­щи­ми зе­ле­ны­ми гла­за­ми, при­па­да­ли на пе­ред­ние ла­пы и воз­бу­ж­ден­но по­виз­ги­ва­ли.

  — Те­перь мне уже все рав­но, — по­ду­ма­ла Ли­за и спро­си­ла, ста­ра­ясь, что­бы го­лос не очень дро­жал. — Мож­но мне по­гла­дить львен­ка? Мне все­гда очень хо­те­лось это сде­лать.

  — Ха-ха-ха! — раз­ве­се­ли­лись львы и да­же по­ва­ли­лись на спи­ну, чтобы по­ка­зать, как им смеш­но.

 Они ка­та­лись по зем­ле, дры­га­ли ла­па­ми и ста­ли очень по­хо­жи на боль­ших, рез­вя­щих­ся ко­тят.

  — Храб­рая де­воч­ка, — на­ко­нец ска­зал один из львов, от­сме­яв­шись, — так и быть, пе­ред ужи­ном мо­жешь по­гла­дить ко­го хо­чешь. Ну, —  об­ра­тил­ся он к львя­там, — кто хо­чет, чтоб его по­гла­ди­ли?

 Львя­та мо­мен­таль­но при­тих­ли и все, как один по­пя­ти­лись.

  — Сме­лее, — под­бод­рил их лев, — она вас не уку­сит!

  — Вот в это мы как раз и не уве­ре­ны, — мя­ук­нул один из львят.

  — Да у нее зуб­ки то как, — лев на мгно­ве­нье за­ду­мал­ся, — как у мы­ши!

  — Пусть по­ка­жет! — по­тре­бо­вал дру­гой льве­нок.

  — И ког­ти то­же, — до­ба­вил тре­тий.

  — А зу­бы еще бы­ва­ют ядо­ви­тые, — вспом­нил чет­вер­тый.

 При этих сло­вах, все они по­пя­ти­лись еще даль­ше.

  — Пусть она луч­ше уй­дет! Не хо­тим, чтоб нас хва­та­ли! Не да­дим­ся! Мы ее опа­са­ем­ся!

  — Как это уй­дет!? — рас­сер­дил­ся лев. — А ужин?

  — Сей­час бу­дем пла­кать и ка­приз­ни­чать, — по­обе­ща­ли львя­та и за­во­пи­ли так, что у взрос­лых львов гри­ва вста­ла ды­бом.

  — Лад­но, лад­но, пусть ухо­дит по­бы­ст­рей, — за­ры­ча­ли львы, за­ты­кая ла­па­ми уши.

  — Ухо­ди ско­рей! — рявк­нул са­мый боль­шой лев, по­вер­нув­шись к Ли­зе. — По­том я, мо­жет быть, те­бя еще до­го­ню и съем, так что не те­ряй на­де­ж­ды.

 Ли­за не ста­ла до­жи­дать­ся по­втор­но­го пред­ло­же­ния. Сна­ча­ла она пятилась, боясь по­вер­нуть­ся ко львам спи­ной, а ко­гда те скры­лись в гус­той тра­ве, сно­ва пус­ти­лась бе­жать.

 Она бе­жа­ла и ду­ма­ла, что те­перь-то уж точ­но не за­мерз­нет в ле­су. Еще она ду­ма­ла о ма­ме с па­пой. Они, ко­неч­но, счи­та­ют, что их доч­ка спит в сво­ей кро­ват­ке, до­ма, в то вре­мя как она бе­гом бе­жит по Аф­ри­ке, са­ма не зная ку­да. И Бар­ма­лей ку­да-то по­де­вал­ся! Он ведь еще со­всем ма­лень­кий. Смо­гут ли они встре­тить­ся и вер­нуть­ся до­мой?

Кру­гом жуж­жа­ло, стре­ко­та­ло, уха­ло. Чьи-то те­ни про­но­си­лись в тем­но­те ми­мо нее. Ли­за пе­ре­шла на шаг, су­ну­ла шап­ку в кар­ман и, на­ко­нец, сня­ла шу­бу. Все рав­но бы­ло ужас­но жар­ко. Ми­мо нее про­ле­те­ла ог­ром­ная ноч­ная ба­боч­ка. Она на не­сколь­ко се­кунд за­сты­ла в воз­ду­хе, на­про­тив Ли­зи­но­го ли­ца, по­ше­ве­ли­ла уси­ка­ми и, про­скри­пев что-то вро­де «ого!», по­ле­те­ла даль­ше. Вдруг, впе­ре­ди по­ка­зал­ся ого­нек. Ли­за ус­ко­ри­ла шаг. Ей по­чу­ди­лось, что за ней кто-то кра­дет­ся, но на­прас­но она ози­ра­лась по сто­ро­нам, ни­ко­го не бы­ло вид­но.

  — Мо­жет по­звать Бар­ма­лея? — по­ду­ма­ла она, но по­том не ре­ши­лась. — Ма­ло ли кто при­бе­жит!

 Ого­нек при­бли­жал­ся и ско­ро ока­зал­ся боль­шим ко­ст­ром. Ря­дом стоя­ла хи­жи­на с кры­шей из паль­мо­вых ли­сть­ев. Лю­дей вид­но не бы­ло. Ли­за по­до­шла к ко­ст­ру и вздох­ну­ла с об­лег­че­ни­ем. Те­перь-то ей обя­за­тель­но по­мо­гут.

  — Сей­час мож­но сме­ло звать Бар­ма­лея, — по­ду­ма­ла она и сна­ча­ла ти­хо, по­том по­гром­че, а по­том со­всем гром­ко за­кри­ча­ла:

  — Бар­ма­лей, Бар­ма­лей, Бар­ма­лей­ка, иди сю­да, не бой­ся!

Но зай­чо­нок не по­ка­зы­вал­ся, за то дверь хи­жи­ны распахнулась, и из нее вы­шел ог­ром­ный дядь­ка са­мой не­при­ят­ной на­руж­но­сти. Во­ло­сы и бо­ро­да его тор­ча­ли во все сто­ро­ны. Сра­зу бы­ло вид­но, что он очень дав­но не при­че­сы­вал­ся, да и не умы­вал­ся то­же.

  — Кто ме­ня зо­вет? — спро­сил он страш­ным го­ло­сом. — И по­че­му я дол­жен бо­ять­ся?

  — Ой, — ис­пу­га­лась Ли­за, — из­ви­ни­те, по­жа­луй­ста. Это я не вас зва­ла, а Бар­ма­лея.

  — Ну, я Бар­ма­лей, что даль­ше? — дядь­ка не­при­вет­ли­во по­смот­рел на Ли­зу. — Са­ма-то ты кто? И что здесь де­ла­ешь?

  — Я — Ли­за. Я тут слу­чай­но ока­за­лась, а зва­ла я сво­его зай­чон­ка. 

  — А я ду­маю, те­бя по­дос­ла­ли мои вра­ги. При­зна­вай­ся, что ты тут вы­ню­хи­ва­ешь, Яли­за? Ду­ма­ешь, я по­ве­рю, что де­воч­ка тво­их лет, од­на гу­ля­ет по Аф­ри­ке но­чью и слу­чай­но за­хо­дит на ого­нек к Бар­ма­лею? Э нет, ста­рик Бар­ма­лей не так прост. Го­во­ри, кто те­бя по­дос­лал?

 Он по­до­шел к Ли­зе и, на­гнув­шись, за­гля­нул ей в ли­цо.

  — Ишь, ка­кая чис­тень­кая, смот­реть про­тив­но. Небось, умы­ва­еш­ся ка­ж­дый день, зу­бы чистишь? — спро­сил он с от­вра­ще­ни­ем.

  — Чи­щу, — при­зна­лась Ли­за упав­шим го­ло­сом. — А вы раз­ве на са­мом де­ле су­ще­ст­вуе­те?

  — То есть как? — уди­вил­ся Бар­ма­лей. — Я что, по­хож на при­ви­де­ние?

  — Нет, что вы! Про­сто я про вас в кни­ге чи­та­ла и ду­ма­ла, что это сказ­ка.

  — В кни­ге!? Так ты и кни­ги чи­та­ешь?

 Он злоб­но плю­нул в сто­ро­ну.

  — Что ж ты там про­чи­та­ла обо мне? — Бар­ма­лей с бес­по­кой­ст­вом по­смот­рел на Ли­зу.

  — Что вы бе­гае­те по Аф­ри­ке и ку­шае­те де­тей, — чуть слыш­но про­шеп­та­ла она.

  — Ложь, на­глая ложь! — за­кри­чал Бар­ма­лей, — я этим дав­но не за­ни­ма­юсь, да и где здесь взять­ся де­тям? За мно­го лет, ты пер­вый ре­бе­нок, ко­то­ро­го я уви­дел. Впро­чем, очень ап­пе­тит­ный! — он гнус­но ух­мыль­нул­ся. — Так кто, все-таки, те­бя по­дос­лал тут все вы­ню­хи­вать?

   — Я же вам объ­яс­ни­ла, что ока­за­лась здесь слу­чай­но: ищу сво­его зай­чи­ка. Я во­об­ще, в Аф­ри­ке ни­ко­го не знаю. Вот толь­ко од­но­го кол­ду­на, но он сей­час в дру­гом мес­те.

  — Ка­ко­го кол­ду­на? — за­бес­по­ко­ил­ся Бар­ма­лей.

  — Не знаю, как его зо­вут, — при­зна­лась Ли­за. — Он хо­дит в со­ло­мен­ной юб­ке, а на шее но­сит бу­сы из чьих-то зу­бов. И еще он хо­тел, чтоб я ста­ла его уче­ни­цей.

  — Так вот кто те­бя по­дос­лал! — Бар­ма­лей на­чал нерв­но ша­гать взад впе­ред ми­мо ко­ст­ра. — По­смот­рим еще, чья возь­мет!

 Он ос­та­но­вил­ся ря­дом с Ли­зой.

  — А те­бя ма­лень­кая шпи­он­ка и кол­ду­нья, по­ка не за­ки­пит во­да в кот­ле, я за­пру в до­ме.

 Он схва­тил Ли­зу в охап­ку и за­тол­кал в хи­жи­ну. Внут­ри ца­рил ужас­ный бес­по­ря­док. Че­го здесь толь­ко не бы­ло: ру­жья, шку­ры зве­рей, не­мы­тая по­су­да, одея­ла, оде­ж­да, обувь и мас­са дру­гих ве­щей. Все ва­ля­лось впе­ре­меш­ку на по­лу. Бар­ма­лей по­рыл­ся в этой ку­че и вы­та­щил ог­ром­ный ко­тел. Оки­нув Ли­зу оце­ни­ваю­щим взгля­дом, он про­бор­мо­тал:

  — Этот, по­жа­луй, по­дой­дет.

  — Для че­го по­дой­дет? — спро­си­ла Ли­за, уже за­ра­нее зная от­вет.

  — Для те­бя, моя ма­лень­кая, ап­пе­тит­ная кол­ду­нья! — за­хо­хо­тал Бар­ма­лей. — На­до по­ду­мать о Но­во­год­нем ужи­не, ты бу­дешь глав­ным блю­дом! — он вы­шел из хи­жи­ны и за­пер дверь сна­ру­жи.

  — По­жа­луй, са­мое вре­мя по­пла­кать! — по­ду­ма­ла Ли­за. — Ну уж, нет! Луч­ше что-ни­будь при­ду­мать и убе­жать.

 Она ог­ля­де­лась по сто­ро­нам. Вдруг, под ку­чей ве­щей что-то за­ше­ве­ли­лось.

  — На­вер­ное, еще ка­кое-ни­будь чу­ди­ще, ко­то­рое за­хо­чет ме­ня съесть, — толь­ко и ус­пе­ла по­ду­мать Ли­за, как отту­да вы­лез Бар­ма­лей.

 Нет, не тот, ко­то­рый по­шел ки­пя­тить во­ду в кот­ле, а ма­лень­кий, бе­лый зай­чик!

  — Бар­ма­лей­ка! Как ты сю­да по­пал?

 От ра­до­сти Ли­за за­бы­ла все свои стра­хи и бро­си­лась об­ни­мать зай­чон­ка.

  — Я за то­бой дав­но крал­ся, но на вся­кий слу­чай, не по­ка­зы­вал­ся. А ко­гда этот про­тив­ный дядь­ка по­та­щил те­бя в дом, я юрк­нул за ним. Те­перь нам на­до ско­рее убе­гать!

  — Как же мы убе­жим?

  — Я ви­дел здесь пол­но пау­ти­ны. Мо­жет быть, сре­ди нее есть и вол­шеб­ная?

  — Точ­но! — об­ра­до­ва­лась Ли­за.

 Она ста­ла вни­ма­тель­но ос­мат­ри­вать хи­жи­ну. Че­го-че­го, а пау­ти­ны тут бы­ло не на­мно­го мень­ше чем у Ин­тер­да­та.

  — Ин­те­рес­но, ка­кая тут пау­ти­на обыкновенная, а ка­кая нет?

 На про­бу Ли­за до­тро­ну­лась до бли­жай­шей ни­точ­ки. Сна­ча­ла ни­че­го не про­изош­ло, а по­том поя­вил­ся ог­ром­ный, во­ло­са­тый па­ук и ус­та­вил­ся на нее.

  — Ху­ли­га­нишь? — про­ши­пел он.

  — Нет, из­ви­ни­те! Я ищу пау­ти­ну Ин­тер­да­та.

   А по-мо­ему, ты хо­чешь ли­шить ме­ня обе­да! Да­вай сю­да зай­ца. Я его бу­ду есть.

  — И не ду­май­те! — рас­сер­ди­лась Ли­за, под­хва­тив зай­чон­ка на ру­ки.

 Бар­ма­лей­ка за­дро­жал и за­крыл гла­за.

  — Не от­да­вай ме­ня! Не от­да­вай!

  — Что ты, глу­пыш­ка! — Ли­за креп­че при­жа­ла к се­бе зай­чон­ка и ог­ля­де­лась по сто­ро­нам в по­ис­ках под­хо­дя­ще­го ору­жия.

 Ве­ни­ка, ко­неч­но, тут не бы­ло, но сре­ди все­воз­мож­ных ве­щей ока­за­лось что-то по­хо­жее не то на ве­ер, не то на ме­тел­ку из боль­ших, раз­но­цвет­ных перь­ев. Ли­за схва­ти­ла ме­тел­ку и ткну­ла ей в пау­ти­ну. Па­ук от­ско­чил и за­ши­пел:

  — Ты еще по­жа­ле­ешь!

 Но Ли­за про­дол­жа­ла раз­ма­хи­вать ме­тел­кой, на­кру­чи­вая на нее пау­ти­ну. Па­ук в ужа­се схва­тил­ся за го­ло­ву.

  — Ты раз­ру­шишь труд всей мо­ей жиз­ни! Ско­рее бы уж те­бя сва­ри­ли!

  — И не на­дей­ся! — Ли­за во­ин­ст­вен­но взмах­ну­ла ме­тел­кой, на­сту­пая на пау­ка.

  — Уби­рай­ся! — за­виз­жал па­ук. — Там, в уг­лу пау­ти­на Ин­тер­да­та, — он мах­нул во­ло­са­той ла­пой в нуж­ном на­прав­ле­ние.

 Тут Ли­за ус­лы­ша­ла за две­рью ша­ги Бар­ма­лея. Он от­пи­рал за­мок. Па­ук мсти­тель­но за­хо­хо­тал, а Ли­за бе­гом бро­си­лась в угол и, не вы­би­рая, схва­ти­лась за ка­кую-то се­реб­ря­ную ни­точ­ку. По­след­нее, что она уви­де­ла, был Бар­ма­лей во­рвав­ший­ся в ком­на­ту. Во­круг по­тем­не­ло, все за­кру­жи­лось и Ли­за с зай­чон­ком ока­за­лись со­всем в дру­гом мес­те.    

 Сна­ча­ла Ли­за по­ду­ма­ла, что вер­ну­лась в тай­ное убе­жи­ще Ин­тер­да­та, но, ог­ля­дев­шись по сто­ро­нам, по­ня­ла, что ошиб­лась. Они стоя­ли в не­боль­шой, круг­лой ком­на­те с уз­ки­ми ок­на­ми без сте­кол. Бы­ло очень хо­лод­но. Ли­за по­спеш­но на­тя­ну­ла шу­бу и шап­ку. Хо­ро­шо еще, что она не по­те­ря­ла их в Аф­ри­ке. Бар­ма­лей­ка ис­пу­ган­но жал­ся к ее но­гам.

  — Ка­жет­ся, те­перь мы по­па­ли на Се­вер­ный По­люс, — пред­по­ло­жи­ла Ли­за, по­дой­дя к узень­ко­му окош­ку и вы­гля­ды­вая на­ру­жу.

 Бы­ло по­хо­же, что они ока­за­лись на вер­хуш­ке ка­кой-то баш­ни. Во­круг, ку­да не по­смот­ри, рас­сти­ла­лась ров­ная снеж­ная пус­ты­ня. Не бы­ло вид­но ни де­ре­ва, ни кус­ти­ка, ни од­но­го до­ма или огонь­ка. Толь­ко снег и ма­лень­кие ко­лю­чие звез­ды на не­бе.

  — Не нра­вит­ся мне здесь, — пи­ск­нул Бар­ма­лей­ка, — да­вай убе­гать!

  — Мы да­же не зна­ем, ку­да по­па­ли. Вдруг, нам по­мо­гут? Пой­дем, по­смот­рим, кто здесь жи­вет.

 В по­лу ком­на­ты Ли­за уви­де­ла крыш­ку лю­ка. Она изо всех сил по­тя­ну­ла ее на се­бя и крыш­ка со скри­пом под­да­лась. Вниз ве­ла кру­тая, де­ре­вян­ная ле­ст­ни­ца. Ли­за од­ной ру­кой под­хва­ти­ла Бар­ма­лей­ку и, на­ча­ла спус­кать­ся, на­щу­пы­вая но­гой сту­пе­ни. Ле­ст­ни­ца ока­за­лась на ред­кость длин­ной, хо­ро­шо еще, что вни­зу ви­се­ла туск­лая лам­поч­ка в же­лез­ной сет­ке. На­ко­нец, спуск кон­чил­ся и Ли­за уви­де­ла пе­ред со­бой уны­лый ко­ри­дор вы­кра­шен­ный се­рой крас­кой. В нем то­же ви­се­ла лам­поч­ка, за­тя­ну­тая же­лез­ной сет­кой, ед­ва ос­ве­щав­шая бес­ко­неч­ный ряд две­рей. Бы­ло очень хо­лод­но и ти­хо. Ста­ра­ясь не шу­меть, Ли­за по­до­шла к пер­вой две­ри и ос­то­рож­но по­тя­ну­ла за руч­ку. Дверь рас­пах­ну­лась. В ком­на­те вдоль стен стоя­ли оди­на­ко­вые же­лез­ные кро­ва­ти. На них ле­жа­ли де­ти, оди­на­ко­во сло­жив ру­ки по­верх се­рых оде­ял. Ли­за по­до­шла к бли­жай­шей кро­ва­ти и ос­то­рож­но дер­ну­ла за край одея­ла.

  — Эй, про­снись, — ска­за­ла она ти­хо, что­бы не раз­бу­дить ос­таль­ных.

  — Я и не сплю, — от­ве­тил без­жиз­нен­ный го­лос, — здесь ни­кто не спит.

  — По­че­му же вы то­гда ле­жи­те, а не встре­чае­те Но­вый год? — спро­си­ла Ли­за.

  — Не смей го­во­рить про Но­вый год! Нет ни­ка­ко­го Но­во­го го­да! Ухо­ди от­сю­да! Мы сей­час по­зо­вем гос­по­ди­на Ин­спек­то­ра! — за­шу­ме­ли ос­таль­ные де­ти.

  — Ин­спек­то­ра!? — ис­пу­га­лась Ли­за. — Он что, здесь жи­вет?

  — Да. Это он нас сю­да при­вел. Нас бро­си­ли, а он нас спас от ужас­но­го Но­во­го го­да и зло­го Де­да Мо­ро­за. Те­перь мы мо­жем ра­бо­тать це­лы­ми дня­ми, а не иг­рать в иг­руш­ки, как рань­ше, по­пус­ту тра­тя вре­мя.

  — Дед Мо­роз до­б­рый! — по­пы­та­лась воз­ра­зить Ли­за.

  — Нет злой! Он хо­тел нас за­мо­ро­зить, а до­б­рый гос­по­дин Ин­спек­тор нас спас и те­перь нам не хо­лод­но. Нам все­гда те­п­ло!

  — А по-мо­ему, тут очень хо­лод­но!

  — Про­сто ты но­вень­кая и до­б­рый гос­по­дин Ин­спек­тор еще не объ­яс­нил те­бе, что тут те­п­ло. Сей­час мы его по­зо­вем!

  — Ну уж нет, я луч­ше пой­ду, — Ли­за по­пя­ти­лась к две­ри. — Мне что-то со­всем не хо­чет­ся встре­чать­ся с ва­шим до­б­рым Ин­спек­то­ром.

  — Ни­ку­да ты не пой­дешь!

 Де­ти вы­лез­ли из сво­их кро­ва­тей и об­сту­пи­ли ее со всех сто­рон. Те­перь Ли­за смог­ла раз­гля­деть их как сле­ду­ет. Все они бы­ли ка­кие-то се­рые и по­лу­про­зрач­ные. От них так и вея­ло хо­ло­дом.

  — Да они ле­дя­ные! — до­га­да­лась Ли­за, про­дол­жая ти­хонь­ко пя­тить­ся к две­ри.

  — Я иду за гос­по­ди­ном Ин­спек­то­ром, а вы при­гля­ди­те за ней, — рас­по­ря­дил­ся стар­ший маль­чик и вы­шел в ко­ри­дор.

 Де­ти под­сту­пи­ли еще бли­же и од­на из де­во­чек схва­ти­ла Ли­зу за ру­ку, но сей­час же от­дер­ну­ла ее с кри­ком:

  — Ой, она жжет­ся! Она го­ря­чая!

 Де­воч­ка тряс­ла ру­кой и ду­ла на обож­жен­ные паль­цы.

  — Не­мед­лен­но про­пус­ти­те ме­ня, а не то я вас всех обож­гу! — Ли­за вы­ста­ви­ла впе­ред ру­ку, де­лая вид, что хо­чет схва­тить ко­го-ни­будь из ле­дя­ных де­тей.

 Те в стра­хе от­сту­пи­ли. Вос­поль­зо­вав­шись этим, Ли­за вы­ско­чи­ла из ком­на­ты и бро­си­лась к ле­ст­ни­це. Ни­кто ее не пре­сле­до­вал. Под­няв­шись на­верх, она за­хлоп­ну­ла за со­бой крыш­ку лю­ка и при­слу­ша­лась. Сни­зу не раз­да­ва­лось ни зву­ка.

  — Те­перь-то мы убе­жим от­сю­да? — с на­де­ж­дой спро­сил Бар­ма­лей­ка. — Бе­рись ско­рей за пау­ти­ну.

 Од­на­ко на этот раз Ли­за не хо­те­ла спе­шить. Она вни­ма­тель­но раз­гля­ды­ва­ла пе­ре­пле­таю­щие­ся ни­ти, ста­ра­ясь уга­дать, ку­да они мо­гут их за­бро­сить. Сна­ча­ла ни­че­го не по­лу­ча­лось. Все пау­тин­ки ка­за­лись оди­на­ко­вы­ми, но вот мельк­ну­ло что-то зна­ко­мое, за что хо­те­лось ух­ва­тить­ся. Ли­за про­тя­ну­ла ру­ку и сжа­ла пау­тин­ку. Ком­на­та, уже при­выч­но, уш­ла из-под ног. В гла­зах за­мель­ка­ли раз­но­цвет­ные ис­кры и вот, они с Бар­ма­лей­кой сто­ят в ка­кой-то ма­лю­сень­кой, тем­ной ком­нат­ке. Од­но окош­ко, од­на дверь и ни­ка­кой ме­бе­ли.

  — Где-то я не­дав­но все это ви­де­ла, — ска­за­ла Ли­за, за­дум­чи­во ог­ля­ды­ва­ясь по сто­ро­нам.

 Ком­нат­ка вздрог­ну­ла и под­прыг­ну­ла.

  — Ой, кто тут?! — раз­дал­ся зна­ко­мый, скри­пу­чий го­лос.

  — Из­бу­шеч­ка, это я, Ли­за. Ка­кое сча­стье, что мы те­бя на­шли! Имен­но к те­бе по­па­ли! Я и не зна­ла, что у те­бя внут­ри то­же есть пау­ти­на Ин­тер­да­та.

  — Ес­ли не уби­рать, то где угод­но за­ве­дет­ся пау­ти­на! — свар­ли­во от­ве­ти­ла из­буш­ка. — Впро­чем, я те­бе ра­да. Ка­кая ни­ка­кая, а ты все-та­ки на­ша, те­ат­раль­ная. Хоть вы все и бро­си­ли ме­ня од­ну в ле­су.

  — Ты же са­ма убе­жа­ла! — по­про­бо­ва­ла воз­ра­зить Ли­за.

  — Я не убе­жа­ла, а уда­ли­лась со сце­ны, не­по­ня­тая этой гру­бой, вуль­гар­ной пуб­ли­кой! — от­ве­ти­ла из­буш­ка. — Где, кста­ти, твои, так на­зы­вае­мые, ба­буш­ка с де­душ­кой? Они и те­бя бро­си­ли од­ну?

  — Они ме­ня не бро­са­ли! Это Ин­тег­рдат ме­ня ута­щил, а ба­буш­ка с де­душ­кой ос­та­лись до­ма у Бар­ма­лей­ки. Мы со­би­ра­лись ид­ти пря­тать­ся, а по­том встре­чать Де­да Мо­ро­за в но­вом те­ат­ре. Его Хухр и Мухр по­строи­ли на большой по­ля­не. Там бу­дет кон­церт! — вы­па­ли­ла Ли­за еди­ным ду­хом.

  — Я ни­че­го не по­ня­ла, — ска­за­ла из­буш­ка, — у те­бя пло­хая дик­ция. На­до боль­ше ра­бо­тать над ре­чью. Но вот про но­вый те­атр — это ин­те­рес­но! Я бы там вы­сту­пи­ла, — до­ба­ви­ла она меч­та­тель­но. — Ты зна­ешь, где он на­хо­дит­ся?

  — Не знаю. Бар­ма­лей­ка, на­вер­ное, зна­ет.

  — Знаю, знаю, —  под­твер­дил Бар­ма­лей­ка, — толь­ко я до­мой хо­чу. Там все вол­ну­ют­ся и Но­вый год ско­ро!

  — Ой, прав­да! Из­бу­шеч­ка, мо­жешь от­вез­ти нас к за­ячь­е­му до­ми­ку? — по­про­си­ла Ли­за.

  — Разумеется, нет! — от­ве­ти­ла из­буш­ка. — Опять хо­ти­те ме­ня экс­плуа­ти­ро­вать? Я ак­три­са, а не из­воз­чик! К то­му же, я не знаю до­ро­ги и, ко­неч­но это очень да­ле­ко.

  — Со­всем не­да­ле­ко, — за­ве­рил ее Бар­ма­лей­ка, — сей­час все вре­мя пря­мо, а по­сле ста­ро­го ду­ба на­пра­во. Я ска­жу ко­гда.

  — А что за зая­чий до­мик та­кой? — спро­си­ла из­буш­ка. — Он хоть хо­ро­шень­кий?

  — Очень, очень хо­ро­шень­кий, — за­ве­ри­ла ее Ли­за, — с уш­ка­ми!

  — С уш­ка­ми? — уди­ви­лась из­буш­ка. — Ни­ко­гда не ви­де­ла! Пой­ти что-л. по­гля­деть?

 И она не­уве­рен­но за­ша­га­ла в нуж­ном на­прав­ле­ние. Сна­ча­ла пря­мо, а по­том, по­сле ста­ро­го ду­ба, на­пра­во. Очень ско­ро по­ка­зал­ся зая­чий до­мик. Бар­ма­лей­ка, до сих пор с яв­ным удо­воль­ст­ви­ем си­дев­ший у Ли­зы на ру­ках, на­чал вы­ры­вать­ся и пых­теть.

  — Пус­ти, че­го вце­пи­лась!? Я сам пой­ду, — он мяг­ко спрыг­нул на пол. — От­кры­вай ско­рей дверь, до­мой хо­чу!

  — Мы ско­ро вер­нем­ся, — обе­ща­ла Ли­за из­буш­ке, вы­хо­дя на ули­цу, вслед за Бар­ма­лей­кой. — Ты по­бол­тай по­ка с за­ячь­им до­ми­ком. Прав­да, он очень хо­ро­шень­кий?

  Из­буш­ка не­оп­ре­де­лен­но хмык­ну­ла.

   — Мо­жешь не спе­шить, я, так и быть, по­до­ж­ду. По­гу­ляю не­множ­ко, по­лю­бу­юсь звез­да­ми…

 Ли­за и Бар­ма­лей­ка по­бе­жа­ли к до­ми­ку и за­ба­ра­ба­ни­ли в дверь, ко­то­рая не­мед­лен­но рас­пах­ну­лась им на­встре­чу. Их об­ни­ма­ли, це­ло­ва­ли, пры­га­ли во­круг и за­сы­па­ли во­про­са­ми.

   — Хо­ро­шо, что зай­ча­та ус­лы­ша­ли, как Ин­тер­дат с то­бой раз­го­ва­ри­ва­ет и по­зва­ли ме­ня, — рас­ска­зы­ва­ла зай­чи­ха-ма­ма.

  — И ма­ма  уда­ри­ла его ве­ни­ком и по­рва­ла гад­кую пау­ти­ну! — на­пе­ре­бой кри­ча­ли зай­ча­та. — По­том он упал и мы по­са­ди­ли его в ба­ноч­ку. Те­перь он оч­нул­ся, си­дит в ней и не мо­жет ни­че­го сде­лать!

  — Вот по­че­му Ин­тер­дат не явил­ся за мной в свое убе­жи­ще, — до­га­да­лась Ли­за, — а я все удив­ля­лась, ку­да это он по­де­вал­ся!

  — Он тут! Он у нас! — и зай­ча­та при­нес­ли стек­лян­ную ба­ноч­ку, за­кры­тую крыш­кой.

  Там, при­го­рю­нив­шись, си­дел ма­лень­кий пау­чок.

  — Это Ин­тер­дат!? — уди­ви­лась Ли­за. — Я ду­ма­ла он ог­ром­ный. Ему там не душ­но? Вдруг, он за­дох­нет­ся?

 Ин­тер­дат яв­но ус­лы­шал по­след­нюю фра­зу и со­глас­но за­ки­вал го­ло­вой. Он да­же изо­бра­зил пан­то­ми­му, ука­зы­вая од­ной лап­кой на крыш­ку, а дву­мя дру­ги­ми хва­тая се­бя за гор­ло. Мол, да, за­ды­ха­юсь!

  — Не за­дох­нет­ся, — ска­зал де­душ­ка-за­яц, — я ему ды­роч­ку в крыш­ке сде­лал.

 Ин­тер­дат сверк­нул на де­душ­ку-зай­ца не­до­б­рым взгля­дом и по­гро­зил сра­зу тре­мя ку­ла­ка­ми, по­сле че­го, опять впал в уны­ние.

  — Кол­дун с Ин­спек­то­ром не при­хо­ди­ли? — спро­си­ла Ли­за, опас­ли­во гля­дя на дверь.

  — Не бой­ся, — ус­по­кои­ли ее, — ле­ший за­вел их в бо­ло­то, они дол­го отту­да не вы­бе­рут­ся.

 -Те­перь, нам всем на­до спе­шить на боль­шую по­ля­ну, встре­чать Но­вый год. Мы толь­ко вас и жда­ли.

 За­яц по­ста­вил ба­ноч­ку с Ин­тер­да­том на пол­ку, но по­том пе­ре­ду­мал и спря­тал в узе­лок с пи­рож­ка­ми.

  — Не сто­ит ос­тав­лять его без при­смот­ра. Луч­ше, возь­мем с со­бой. И сун­ду­чок с Ху­хром и Му­хром бе­ри, — ска­зал он Ли­зе, — вдруг, при­го­дят­ся.

 Де­душ­ка, ба­буш­ка, зай­цы с зай­ча­та­ми и Ли­за вы­шли из до­ми­ка. Из­буш­ка, как и обе­ща­ла, стоя­ла тут же.

  — Вот и мы! Ты нас под­ве­зешь до боль­шой по­ля­ны? — спро­си­ла Ли­за.

  — Всех!? — из­буш­ка по­пя­ти­лась. — Ты, вид­но, ре­ши­ла, что я экс­кур­си­он­ный ав­то­бус. И, во­об­ще, у ме­ня ро­ман­ти­че­ское сви­да­ние. Я не со­би­ра­юсь ни­ку­да ид­ти!

  — Ты что за­бы­ла, — вме­шал­ся де­душ­ка, — ско­ро Но­вый год! При­дет Дед Мо­роз с по­дар­ка­ми! Ты же ак­три­са, а там но­вый те­атр. Кто, кро­ме те­бя, смо­жет все ор­га­ни­зо­вать? Ты же здесь един­ст­вен­ный про­фес­сио­нал!

  Да, да, ты прав! — вспо­ло­ши­лась из­буш­ка. — Я ув­лек­лась. Я та­кая ув­ле­каю­щая­ся на­ту­ра! Но ис­кус­ст­во пре­вы­ше все­го. Это мой долг! Ско­рее са­ди­тесь и ука­зы­вай­те до­ро­гу.

  — Я, по­жа­луй, по­ска­чу впе­ре­ди, — пред­ло­жил за­яц.

 Ос­таль­ные за­бра­лись в из­буш­ку.

  — Про­щай­те, мой друг, — об­ра­ти­лась из­буш­ка к за­ячь­е­му до­ми­ку, — я жерт­вую со­бой ра­ди ис­кус­ст­ва! — и она по­ска­ка­ла впе­ред, вслед за зай­цем.

  — Ваш до­мик то­же го­во­ря­щий? — ше­по­том спро­си­ла Ли­за у зай­чи­хи-ма­мы.

  — Ни­ко­гда за ним та­ко­го не за­ме­ча­ла! По-мо­ему, ва­ша из­буш­ка боль­шая вы­дум­щи­ца.

  — Ак­три­са! — хмык­нул де­душ­ка.

 Из­буш­ка ус­лы­ша­ла его сло­ва и ос­та­лась очень до­воль­на.

  — Сей­час я бу­ду вам петь песнь ра­до­сти, — со­об­щи­ла она, ве­се­ло под­пры­ги­вая.

  — Мо­жет не на­до? — про­сто­на­ла ба­буш­ка.

  — На­до!

 И из­буш­ка за­пе­ла:

   — Мы по­бе­ди­ли всех вра­гов,

   — Ну, кто б по­ду­мать мог!?

   — И ско­ро встре­тим Но­вый год,

   — Тра-ля, тра-ля, ля, ля!

   — И в но­вом те­ат­ре бу­ду я

   — Глав­ней­ший ре­жис­сер,

   — И всех за­став­лю вы­сту­пать,

   — Как я ска­жу тра-ля!

   — Кол­дун, ин­спек­тор и па­ук,

   — Вам не ви­дать ро­лей!

   — Ведь в но­вом те­ат­ре бу­ду я

   — Всех тра-ля-ля глав­ней!

 — Это уже на­мно­го луч­ше! — одоб­рил де­душ­ка. — По­след­ний ку­плет осо­бен­но удал­ся.

   Ско­ро впе­ре­ди по­ка­за­лась по­ля­на. В са­мом цен­тре ее го­рел боль­шой кос­тер.  Из­буш­ка рез­ко за­тор­мо­зи­ла, так что все по­па­да­ли друг на дру­га.

  — Прие­ха­ли, — со­об­щи­ла она ве­се­ло, — две­ри от­кры­ва­ют­ся. Мо­же­те вы­хо­дить.

 У ко­ст­ра со­брал­ся лес­ной на­род. Ли­за уз­на­ла рай­он­но­го ле­ше­го. Он без кон­ца от­да­вал при­ка­за­ния вол­кам, ли­сам зай­цам и бел­кам, пры­гав­шим во­круг. Не­да­ле­ко от ко­ст­ра сто­ял длин­ный стол, ско­ло­чен­ный из све­жих до­сок, а еще даль­ше воз­вы­ша­лась но­вень­кая сце­на. Чем-то она смут­но на­по­ми­на­ла сун­ду­чок Хух­ра и Мух­ра с от­ки­ну­той пе­ред­ней стен­кой. На ее кры­ше кра­со­ва­лось не­кое по­до­бие рез­ной руч­ки. Что­бы ни­кто не со­мне­вал­ся, что это за со­ору­же­ние, резь­ба на кры­ше скла­ды­ва­лась в сло­во «ТЕ­АТР». По­ля­ну об­сту­па­ли вы­со­кие ели. Од­на из них не­мно­го вы­да­ва­лась впе­ред и свер­ху дони­зу бы­ла ук­ра­ше­на иг­руш­ка­ми. Ли­за по­до­шла по­бли­же, что­бы по­лу­чше их рас­смот­реть и по­ня­ла, что вме­сто иг­ру­шек на ели си­де­ло мно­же­ст­во боль­ших и ма­лень­ких птиц. Они ве­се­ло чи­ри­ка­ли и пе­ре­ле­та­ли с вет­ки на вет­ку. Ме­ж­ду ни­ми, то и де­ло, мель­ка­ли ог­нен­но-ры­жие бел­ки, а на са­мой вер­хуш­ке си­де­ла боль­шая во­ро­на и вре­мя от вре­ме­ни гром­ко кар­ка­ла.

  — Как те­бе нра­вит­ся на­ша ел­ка? — тре­вож­но спро­сил ле­ший, под­хо­дя к Ли­зе. — По­хо­жа на те, что у лю­дей?

  — Что вы, го­раз­до луч­ше! Здесь все жи­вое, иг­руш­ки на­стоя­щие! То есть, не иг­руш­ки, — по­пра­ви­лась Ли­за, — а птич­ки и зве­ри. Так го­раз­до ин­те­рес­ней! Вот толь­ко, они не уле­тят?

  — Ни в ко­ем слу­чае! Я им при­ка­зал с ел­ки не от­лу­чать­ся до при­хо­да Но­во­го го­да. За­да­ние у них та­кое, — по­яс­нил ле­ший. — У нас ка­ж­дый лес­ной жи­тель, ес­ли он не в спяч­ке, ко­неч­но, к празд­ни­ку под­го­то­вил­ся.

 Дей­ст­ви­тель­но, око­ло длин­но­го сто­ла суе­ти­лись лес­ные жи­те­ли. Они рас­став­ля­ли при­не­сен­ное уго­ще­ние. Ба­буш­ка сра­зу вклю­чи­лась в ра­бо­ту, по­мо­гая сер­ви­ро­вать празд­нич­ный стол. Де­душ­ка под­бра­сы­вал в кос­тер су­хие вет­ки, ко­то­рые под­но­си­ли не­сколь­ко круп­ных вол­ков.

  -По­че­му зай­цы ни­ко­го не бо­ят­ся? — спро­си­ла Ли­за у ле­ше­го, с удив­ле­ни­ем на­блю­дая, как Бар­ма­лей­ка от­пих­нул от сто­ла вол­чон­ка, пы­тав­ше­го­ся стя­нуть с блю­да пи­ро­жок.

  — В Но­во­год­нюю ночь все лес­ные жи­те­ли ста­но­вят­ся од­ной боль­шой и друж­ной семь­ей, — по­яс­нил ле­ший.

 К ним по­до­шла из­буш­ка, до это­го бес­цель­но бро­див­шая по по­ля­не.

  — Где же те­атр? Я хо­чу его ос­мот­реть.

  — Так вот же он! — ле­ший ука­зал ру­кой на сце­ну. — Раз­ве не по­хож? — в го­ло­се его по­слы­ша­лось бес­по­кой­ст­во. — Мо­жет Хухр с Му­хром что-то не так сде­ла­ли? Они те­ат­ра-то в гла­за ни­ко­гда не ви­де­ли, да и я при­знать­ся, то­же. Вы уж нам под­ска­жи­те, ес­ли что не так!

 Из­буш­ка не­ко­то­рое вре­мя мол­ча­ла.

  — За­на­вес. В те­ат­ре глав­ное — за­на­вес! — на­ко­нец, важ­но из­рек­ла она, яв­но очень до­воль­ная, что к ней об­ра­ти­лись за со­ве­том. — Долж­на быть тай­на. За­на­вес за­крыт. По­том он от­кры­ва­ет­ся, а там, на­при­мер, я, пою пес­ню. При­ят­ный сюр­приз!

  — Ой-ой-ой! — вспо­ло­шил­ся ле­ший, — где же мы его возь­мем, за­на­вес этот? Ми­лая, хо­ро­шая из­бу­шеч­ка, подскажи, где бе­рут за­на­вес?

  — В кар­ма­не бе­рут, в пра­вом или в левом, но обыч­но он уже ви­сит на мес­те, — снис­хо­ди­тель­но объ­яс­ни­ла из­буш­ка.

  — В кар­ма­не!? — изу­мил­ся ле­ший, но, на вся­кий слу­чай, стал ша­рить в сво­их кар­ма­нах. К со­жа­ле­нию, кро­ме су­хих ве­то­чек, ши­шек и мха там ни­че­го не об­на­ру­жи­лось.

  — Нет, не в та­ких кар­ма­нах, — при­шла на по­мощь ле­ше­му Ли­за. — Кар­ма­ны — это боль­шие ком­на­ты спра­ва и сле­ва от сце­ны. Там де­ко­ра­ции хра­нят­ся.

  — А у нас та­ких нет! — схва­тил­ся за го­ло­ву ле­ший.

  — Не рас­страи­вай­тесь, кар­ма­ны не в ка­ж­дом те­ат­ре бы­ва­ют. Здесь они не нуж­ны. У вас и де­ко­ра­ций нет, чтоб там хра­нить, — уте­ши­ла Ли­за ле­ше­го.

  — А за­на­вес как же?

  — Его мож­но сшить из че­го-ни­будь или свя­зать, толь­ко это дол­го.

  — Свя­зать? — за­ду­мал­ся ле­ший, — а спле­сти мож­но?

  — Пле­ти­те! — раз­ре­ши­ла из­буш­ка.

 Ле­ший по­до­звал зай­ца.

  — Где тут ваш пау­чок зло­вред­ный? Есть для не­го ра­бо­та.

 За­яц сбе­гал к сто­лу и, дос­тав из узел­ка бан­ку с Ин­тер­да­том, при­нес ее ле­ше­му.

 Ин­тер­дат де­лал вид, что спит и не ше­ве­лил­ся.

 Ле­ший по­сту­чал ног­тем по стек­лу.

  — Эй, не хо­чешь ли нам по­мочь?

 Ин­тер­дат при­от­крыл один глаз.

  — Не хо­чу.

  — А мы те­бя от­пус­тим.

  — Как это от­пус­тим!? — воз­му­тил­ся де­душ­ка, ре­шив­ший по­смот­реть, что тут про­ис­хо­дит. — Это опас­ное на­се­ко­мое, оно мо­жет опять по­хи­тить мою внуч­ку!

  — Боль­но на­до, — про­бур­чал Ин­тер­дат.

  — Не по­ни­маю, для че­го вам его от­пус­кать? — уди­вил­ся де­душ­ка. — Си­дит се­бе в бан­ке и хо­ро­шо. Ни­ко­му не ме­ша­ет.

  — За­на­вес нам ну­жен для сце­ны, — по­яс­нил ле­ший, — и он один мо­жет его спле­сти за час.

  — Я и бы­ст­рей мо­гу, — ска­зал Ин­тер­дат, — толь­ко не бу­ду.

  — По­че­му, по­зволь­те спро­сить? — по­ин­те­ре­со­вал­ся де­душ­ка.

  — По­че­му, по­че­му, по­то­му, что я эло­дей! А зло­деи по­ло­жи­тель­ным ге­ро­ям не долж­ны по­мо­гать. Вот по­че­му.

  — Ви­ди­те, — об­ра­до­вал­ся де­душ­ка, — сам при­знал­ся, что зло­дей! А вы его вы­пус­тить хо­те­ли. И во­об­ще, спек­так­ли, очень да­же час­то, идут без за­на­ве­са. Есть та­кое мод­ное те­ат­раль­ное те­че­ние. Так что обой­дем­ся без вас, лю­без­ный, — де­душ­ка не­при­яз­нен­но по­смот­рел на Ин­тер­да­та.

  — Без за­на­ве­са я от­ка­зы­ва­юсь вы­сту­пать и вес­ти празд­нич­ный кон­церт, — со­об­щи­ла из­буш­ка.

  — И без те­бя, лю­без­ней­шая, обой­дем­ся, — ска­зал де­душ­ка.

  — Ноя глав­ный ре­жис­сер! — воз­му­ти­лась из­буш­ка. — Я не­за­ме­ни­ма!

 Рай­он­ный ле­ший схва­тил­ся за го­ло­ву.

  — Все, про­па­ли! За­на­ве­са нет! Ве­ду­ще­го нет! Глав­но­го ре­жис­се­ра (не знаю, прав­да, кто это) и то­го нет!

 Ин­тер­дат на­ро­чи­то гром­ко рас­хо­хо­тал­ся и стал по­ти­рать ла­пы.

  — Как те­бе не стыд­но, — рас­сер­ди­лась Ли­за, — а еще хо­тел, что­бы я бы­ла тво­ей уче­ни­цей! Я ду­ма­ла ты до­б­рый. Смот­ри, все го­то­вят­ся к Но­во­му го­ду, хотят, что­бы бы­ло ве­се­ло и ин­те­рес­но, ждут Де­да Мо­ро­за с по­дар­ка­ми, а те­бе он ни­че­го не по­да­рит, раз ты не хо­чешь нам по­мо­гать! Си­ди в сво­ей бан­ке один, без празд­ни­ка и без по­дар­ка.

  — Как без по­дар­ка!? — раз­вол­но­вал­ся Ин­тер­дат. — Я хо­чу по­да­рок! Я люб­лю ко­гда да­рят по­дар­ки! Мне еще ни­ко­гда ни од­но­го не по­да­ри­ли!

  — То­гда не будь вре­ди­ной и спле­ти кра­си­вый за­на­вес для сце­ны, — ска­за­ла Ли­за. — Я уве­рен­на, что у те­бя по­лу­чит­ся.

  — Дед Мо­роз то­гда точ­но при­не­сет мне по­да­рок? — спро­сил Ин­тер­дат.

  — Ко­неч­но при­не­сет, он ни­ко­го не за­бы­ва­ет, — уве­рил его ле­ший.

  — То­гда я со­гла­сен.

 Ле­ший от­нес бан­ку с Ин­тер­да­том на сце­ну и от­крыл крыш­ку. Пау­чок лов­ко вы­брал­ся на­ру­жу и при­нял­ся за ра­бо­ту. Свер­каю­щие ни­ти так и ле­та­ли, пе­ре­пле­та­ясь ме­ж­ду со­бой и об­ра­зуя слож­ные узо­ры. Все по­бро­са­ли свои де­ла и, за­та­ив ды­ха­ние, смот­ре­ли, как Ин­тер­дат лег­ко пе­ре­бе­га­ет из уг­ла в угол и пле­тет, пле­тет и пле­тет. Очень ско­ро за­на­вес был го­тов. Он свер­кал и пе­ре­ли­вал­ся се­реб­ря­ны­ми цве­та­ми и сне­жин­ка­ми.

  — Как кра­си­во! — ах­нул ле­ший. — Вот те­перь у нас на­стоя­щий те­атр, прав­да? — об­ра­тил­ся он к из­буш­ке.

  — В прин­ци­пе, не­пло­хо, — одоб­ри­ла она. — Сле­дуй­те мо­им ука­за­ни­ям и у вас все по­лу­чит­ся.

  — По­до­ж­ди­те, — за­кри­ча­ла Ли­за, — за­на­вес, ко­неч­но, за­ме­ча­тель­ный, но до не­го нель­зя дот­ра­ги­вать­ся!

  — И не­че­го его хва­тать, — от­ве­тил Ин­тер­дат, очень до­воль­ный все­об­щим вос­хи­ще­ни­ем, — я сам бу­ду его опус­кать и под­ни­мать, ко­гда бу­дет на­до.

  В эту ми­ну­ту в ле­су раз­дал­ся гром­кий то­пот и на по­ля­ну вы­бе­жа­ли из­бы на ку­ри­ных но­гах.

  — Мы то­же хо­тим уча­ст­во­вать в кон­цер­те! Мы то­же хо­тим по­дар­ков!

  — И кры­шу яр­ко-крас­ную, — вспом­ни­ла од­на.

  — И но­вое крыль­цо, — до­ба­ви­ла дру­гая.

  — Что же вы умее­те? — спро­сил ле­ший. — У вас но­мер ка­кой-ни­будь го­тов?

  — Нет, — рас­строи­лись из­бы.

  — Вот то-то и оно, толь­ко ху­ли­га­нить умее­те! Ува­жае­мый глав­ный ре­жис­сер, — об­ра­тил­ся ле­ший к из­буш­ке, — не под­го­то­ви­те ли вы ка­кой-ни­будь про­стень­кий но­мер с эти­ми ва­ши­ми род­ст­вен­ни­ца­ми?

  — Ка­кие они мне род­ст­вен­ни­ки? — над­мен­но от­ве­ти­ла из­буш­ка. — Я — ак­три­са, а они про­стые де­ре­вяш­ки. Впро­чем, ес­ли они из­ви­нят­ся, мо­жет быть, я что-ни­будь и при­ду­маю.

 Из­бы по­шеп­та­лись и са­мая боль­шая вы­сту­пи­ла впе­ред. Она низ­ко по­кло­ни­лась и про­скри­пе­ла:

  — Про­сти нас, ми­лая ма­лют­ка, то есть глав­ный ре­жис­сер! Мы бы­ли не пра­вы. Нау­чи нас, по­жа­луй­ста, хоть че­му-ни­будь, чтоб и мы мог­ли встре­тить Де­да Мо­ро­за, как по­ло­же­но. Мы бу­дем во всем те­бя слу­шать­ся!

  — И не бу­дем ля­гать­ся, — до­ба­ви­ла дру­гая.

  — Лад­но уж, — смяг­чи­лась из­буш­ка, — да­вай­те отой­дем в сто­ро­ну и от­ре­пе­ти­ру­ем с ва­ми от­ры­вок из «Гам­ле­та» Виль­я­ма Шек­спи­ра или из «Раз­бой­ни­ков» Шил­ле­ра.

  — Су­да­ры­ня из­буш­ка глав­ный ре­жис­сер, — вме­шал­ся де­душ­ка, — не луч­ше ли для на­ча­ла, взять что-ни­будь по­про­ще? Я мог бы обу­чить дам не­слож­но­му тан­цу?

  — Я по­ду­маю над ва­шим пред­ло­же­ни­ем, — су­хо со­об­щи­ла из­буш­ка. — За мной, де­воч­ки, — ско­ман­до­ва­ла она и из­бы по­слуш­но по­то­па­ли за ней в даль­ний угол по­ля­ны.

  — У нас все го­то­во, — до­ло­жи­ла ба­буш­ка, под­хо­дя к ле­ше­му. — Стол на­крыт, та­рел­ки расставлены.

 Вол­ча­та, зай­ча­та и про­чая ма­лыш­ня с виз­гом го­ня­лись друг за дру­гом, иг­рая то ли в сал­ки, то ли в жмур­ки.

  — Все­гда бы так, — вздох­нул ле­ший, — ти­хо, мир­но, друж­но.

  — Де­душ­ка ле­ший, а ко­гда Дед Мо­роз при­дет? — спро­сил под­бе­жав­ший Бар­ма­лей­ка.

  — Да уж с ми­ну­ты на ми­ну­ту дол­жен быть, раз все го­то­во к встре­че Но­во­го го­да. Да­вай­те-ка все де­тиш­ки, позовите хо­ром Де­да Мо­ро­за.

 Зве­ри­ная ма­лыш­ня со­бра­лась вме­сте и под ру­ко­во­дством Бар­ма­лей­ки не­строй­ным хо­ром за­пи­ща­ла и за­ры­ча­ла:

  — Де­душ­ка Мо­роз, при­хо­ди!

  — Ты че­го сто­ишь? — при­крик­нул на Ли­зу рай­он­ный ле­ший, — иди, то­же зо­ви Де­да Мо­ро­за!

 Но тут из угла, где про­хо­ди­ла ре­пе­ти­ция изб, раз­дал­ся гром­кий вопль. Кри­ча­ла из­буш­ка.

  — Спа­си­те! По­мо­ги­те! Мне пло­хо!

 Все бро­си­лись ей на по­мощь. Из­буш­ка ка­ча­лась из сто­ро­ны в сто­ро­ну и хри­пе­ла.

  — Ме­ня за­хва­ти­ли вра­ги! Я в пле­ну у чу­до­вищ!

  — Что она го­во­рит? — уди­ви­лась бабушка, первая при­бе­жав на кри­ки из­буш­ки. — Ка­кие вра­ги? Ка­кие чу­до­ви­ща?

  — Долж­но быть, она ре­пе­ти­ру­ет роль, — пред­по­ло­жил де­душ­ка.

  — Да она про­сто бре­дит, — ска­зал круп­ный, се­рый волк. — У нее, ве­ро­ят­но, жар. У ме­ня так бы­ло один раз.

  — По­жар!? — вспо­ло­ши­лись ос­таль­ные из­бы. — Где? Кто го­рит? Спа­си­те!

 Тут дверь у из­буш­ки рас­пах­ну­лась и из нее на снег на­ча­ли вы­пры­ги­вать ле­дя­ные де­ти.

  — Это еще кто!? -изу­мил­ся ле­ший. — Ни­ко­гда та­ких не ви­дел. Вы как сю­да по­па­ли?

  — Мы вот за ней при­шли, — са­мый стар­ший ле­дя­ной маль­чик ука­зал паль­цем на Ли­зу, — че­рез пау­ти­ну. Подглядели, что она сделала, и от­пра­ви­лись сле­дом. Мы долж­ны от­вес­ти эту де­воч­ку к доб­ро­му гос­по­ди­ну Ин­спек­то­ру, что­бы он ее страш­но на­ка­зал.

   — Она ме­ня обожг­ла, — до­ба­ви­ла ле­дя­ная де­воч­ка, про­тя­ги­вая впе­ред по­стра­дав­шую ру­ку.

   — Ну и ну, — рай­он­ный ле­ший по­че­сал в за­тыл­ке, — пря­мо не знаю, что и ска­зать. Чу­де­са ка­кие-то! Са­ми-то вы кто та­кие и от­ку­да?

  — Мы бы­ли бро­шен­ные в Но­вый год де­ти, а до­б­рый гос­по­дин Ин­спек­тор по­доб­рал нас, обог­рел и раз­ре­шил ра­бо­тать це­лые дни на­про­лет, — по­яс­нил стар­ший маль­чик. — И еще он спас нас от ужас­но­го, зло­го и ко­вар­но­го Де­да Мо­ро­за.

  — Дед Мо­роз до­б­рый! — за­кри­чал Бар­ма­лей­ка. — Бей их ре­бя­та!

 И все вол­ча­та, ли­ся­та, зай­ча­та и про­чая зве­ри­ная ма­лыш­ня ста­ли над­ви­гать­ся на ле­дя­ных де­тей.

  — Здрав­ст­вуй­те, — раз­дал­ся у них за спи­ной не­зна­ко­мый го­лос, — так-то вы ме­ня встре­чае­те! За­чем то­гда зва­ли?

 Из ле­са к ним вы­шел вы­со­кий ста­рик в шу­бе рас­ши­той сне­жин­ка­ми, с бе­лой бо­ро­дой до поя­са и с боль­шим меш­ком за спи­ной. В ру­ках у не­го был тя­же­лый по­сох.

  — Де­душ­ка Мо­роз! — ах­ну­ла Ли­за. — На­стоя­щий!

  — До­б­рый Де­душ­ка Мо­роз! — ра­до­ст­но за­пи­ща­ли, за­лая­ли, за­чи­ри­ка­ли зве­ря­та и птич­ки, ок­ру­жая ста­ри­ка.

  — Злой Дед Мо­роз! — в стра­хе за­кри­ча­ли ле­дя­ные де­ти и в стра­хе бро­си­лись на­зад, к из­буш­ке.

 Но та за­хлоп­ну­ла дверь и со всех ку­ри­ных ног пус­ти­лась прочь.

  — Стой­те все! — при­ка­зал Дед Мо­роз.

 И все ос­та­но­ви­лись. За­сты­ла из­буш­ка с под­ня­той ку­ри­ной ла­пой. За­мер­ли ле­дя­ные де­ти и толь­ко гла­за их с опа­ской сле­ди­ли за страш­ным и ужас­ным Де­дом Мо­ро­зом. Да­же зве­ря­та пе­ре­ста­ли пры­гать и ска­кать.

  — Кто мне рас­ска­жет, что здесь про­ис­хо­дит? — спро­сил Дед Мо­роз, ог­ля­ды­вая всех яр­ко-го­лу­бы­ми гла­за­ми из-под се­дых бро­вей.

 Но же­лаю­щих не на­шлось. И тут впе­ред вы­сту­пил де­душ­ка. Он ли­хо под­кру­тил усы и пред­ста­вил­ся:

  — Я — де­душ­ка вот этой де­воч­ки Ли­зы, — на­чал он. — Эта за­ме­ча­тель­ная де­воч­ка сши­ла нас с ба­буш­кой в по­да­рок па­пе и ма­ме. Очень спо­соб­ный ре­бе­нок! Но Чер­ный Ин­спек­тор хо­тел ее за­брать и пре­вра­тить в та­кую же ле­дыш­ку, как эти не­сча­ст­ные де­ти! — он мах­нул ру­кой в сто­ро­ну ле­дя­ных де­тей. — И нам при­шлось бе­жать от не­го в лес, с по­мо­щью ми­лой и в выс­шей сте­пе­ни та­лант­ли­вой ма­лень­кой из­буш­ки на курь­их нож­ках.

  — Чер­ный Ин­спек­тор? — на­хму­рил­ся Дед Мо­роз, — дав­но я хо­тел с ним встре­тить­ся!

  — Кто тут хо­тел со мной встре­тить­ся? — раз­дал­ся пре­не­при­ят­ный, ши­пя­щий го­лос.

 И из ле­са вы­шел Чер­ный Ин­спек­тор, а за ним, дро­жа от хо­ло­да, поя­вил­ся аф­ри­кан­ский кол­дун.

  — При­нес­ла не­лег­кая, вы­бра­лись все-та­ки, — рас­стро­ил­ся ле­ший. — Вид­но, те­ряю ква­ли­фи­ка­цию. Рань­ше ни­кто из на­ших бо­лот не вы­би­рал­ся.

 Ин­спек­тор ог­ля­дел по­ля­ну и уви­дел ле­дя­ных де­тей.

  — Что это зна­чит? — про­ши­пел он. — По­че­му вы не в кро­ва­тях? Уж не со­би­рае­тесь ли встре­чать, так на­зы­вае­мый, Но­вый год? Ве­ро­ят­но, вы слиш­ком ма­ло ра­бо­тае­те и вам, я ви­жу, со­вер­шен­но не­чем за­нять­ся. При­дет­ся пе­ре­смот­реть рас­по­ря­док дня. А ты, де­воч­ка, — об­ра­тил­ся он к Ли­зе, — не­мед­лен­но при­сое­ди­няй­ся к ос­таль­ным де­тям. Я сей­час то­бой зай­мусь.

 Ли­за по­пя­ти­лась и спря­та­лась за де­душ­ку. Аф­ри­кан­ский кол­дун на­чал под­хо­дить к ней с дру­гой сто­ро­ны, но на его пу­ти вста­ла ба­буш­ка. Вол­ки, до это­го с ин­те­ре­сом на­блю­дав­шие за про­ис­хо­дя­щим, мол­ча ста­ли ок­ру­жать кол­ду­на и ин­спек­то­ра. Шерсть у них на за­грив­ках вста­ла ды­бом, а гла­за за­жглись зе­ле­ным ог­нем. Они уг­ро­жаю­ще за­ры­ча­ли и ос­ка­ли­ли свои страш­ные зу­бы.

  — Сей­час же пре­кра­ти­те! — рас­по­ря­дил­ся Ин­спек­тор.

 Аф­ри­кан­ский кол­дун схва­тил­ся за свои аму­ле­ты и на­чал что-то бор­мо­тать, но, вид­но, в здеш­нем ле­су кол­дов­ст­во его не дей­ст­во­ва­ло. Вол­ки нис­коль­ко не ис­пу­га­лись ни то­го, ни дру­го­го и про­дол­жа­ли при­бли­жать­ся.

  — По­мо­ги­те! — при­ка­зал Ин­спек­тор.

  — Спа­си­те! — рявк­нул кол­дун.

  — Что ж, вы са­ми по­про­си­ли, — ска­зал Дед Мо­роз.

 Он на­це­лил свой по­сох сна­ча­ла на од­но­го, а по­том на дру­го­го. Ин­спек­тор и кол­дун на­ча­ли стре­ми­тель­но умень­шать­ся и че­рез ми­ну­ту пре­вра­ти­лись в двух кро­шеч­ных че­ло­веч­ков, воз­му­щен­но раз­ма­хи­ваю­щих ру­ка­ми. Дед Мо­роз еще раз под­нял по­сох и че­ло­веч­ки ока­за­лись за­клю­чен­ны­ми в два про­зрач­ных, елоч­ных ша­ра. К ка­ж­до­му из ша­ров бы­ла при­вя­за­на се­реб­ря­ная пе­тель­ка. Че­ло­веч­ки гро­зи­ли кро­шеч­ны­ми ку­лач­ка­ми и что-то кри­ча­ли, но че­рез стек­ло ни­че­го слыш­но не бы­ло. Дед Мо­роз по­ма­нил к се­бе двух бе­лок.

  — По­весь­те эти ша­ри­ки на ел­ку, — ска­зал он, — пусть ук­ра­ша­ют до вес­ны, а там по­смот­рим.

 Бел­ки под­хва­ти­ли ша­ри­ки и ско­ро уже Чер­ный Ин­спек­тор и аф­ри­кан­ский кол­дун бол­та­лись на вет­ру поч­ти у са­мой вер­хуш­ки.

  — С ни­ми ра­зо­бра­лись, те­перь с ва­ми на­до что-то де­лать, — Дед Мо­роз оза­бо­чен­но по­смот­рел на ле­дя­ных де­тей.

 Те не­мед­лен­но за­дро­жа­ли и за­зве­не­ли от стра­ха.

Дед Мо­роз сно­ва взмах­нул сво­им вол­шеб­ным по­со­хом и во­круг де­тей за­кру­жи­лась бе­лая, гус­тая по­зем­ка, а ко­гда она уле­глась, все уви­де­ли, что де­ти уже не ле­дя­ные, а са­мые обык­но­вен­ные. Они с изум­ле­ни­ем ог­ля­ды­ва­ли се­бя и друг дру­га, не зная ра­до­вать­ся им или пу­гать­ся.

На­ко­нец, один из них про­бор­мо­тал:

  — Мне хо­лод­но!

  — Нам всем хо­лод­но!

  — Злой Дед Мо­роз хо­чет нас за­мо­ро­зить!

 Дей­ст­ви­тель­но, на де­тях бы­ли толь­ко се­рые ноч­ные ру­баш­ки и пи­жам­ки. Поч­ти все они бы­ли бо­си­ком. И не уди­ви­тель­но, ведь они пус­ти­лись в по­го­ню за Ли­зой пря­мо из по­сте­лей.

  — А ну, по­бе­жа­ли к ко­ст­ру! — при­ка­зал Дед Мо­роз.

 И де­ти по­слуш­но по­бе­жа­ли. Они при­вык­ли слу­шать­ся с пер­во­го раза. Кос­тер был боль­шой и жар от не­го шел та­кой, что всем ста­ло те­п­ло. Дед Мо­роз раз­вя­зал свой ме­шок.

  — Хоть это и не по пра­ви­лам, но я по­да­рю вам по­дар­ки сей­час, — и он на­чал дос­та­вать из меш­ка шу­бы, шап­ки, те­п­лые сви­те­ра, рей­ту­зы, ва­лен­ки, брю­ки, пла­тья и ва­реж­ки. Ка­ж­дый маль­чик и ка­ж­дая де­воч­ка по­лу­чи­ли по це­ло­му во­ро­ху те­п­лой оде­ж­ды и по боль­шо­му па­ке­ту с яб­ло­ка­ми, кон­фе­та­ми и про­чи­ми вкус­ны­ми ве­ща­ми. Еще Дед Мо­роз по­да­рил ка­ж­до­му ре­бен­ку по иг­руш­ке. Тут бы­ли кук­лы, ма­шин­ки, ку­би­ки, му­зы­каль­ные ин­ст­ру­мен­ты, на­бо­ры кон­ст­рук­то­ров и мно­же­ст­во плю­ше­вых мед­ве­дей и зай­цев.

   Ба­буш­ка и де­душ­ка по­мог­ли одеть­ся са­мым ма­лень­ким, те, что бы­ли по­стар­ше, оде­лись са­ми. На­ко­нец, все бы­ли обу­ты и оде­ты. Де­ти раз­ру­мя­ни­лись и со­гре­лись. Они ве­се­ло грыз­ли яб­ло­ки, ры­лись в сво­их па­ке­тах, вы­ис­ки­вая са­мые вкус­ные кон­фе­ты, и при­жи­ма­ли к се­бе но­вые иг­руш­ки.

  — Вот те­перь мож­но на­чи­нать празд­нич­ный кон­церт! — ска­зал Дед Мо­роз, одоб­ри­тель­но ог­ля­дев всех де­тей и зве­рей.

 Он уда­рил по­со­хом о зем­лю и лес во­круг за­си­ял яр­ки­ми ог­ня­ми.

  — Из­буш­ка, на вы­ход! — за­кри­чал рай­он­ный ле­ший.

 Из­буш­ка вздрог­ну­ла, ус­лы­хав зна­ко­мые сло­ва и рыс­цой по­бе­жа­ла к сце­не.

  — За­на­вес! — при­ка­за­ла она Ин­тер­да­ту.

 И за­на­вес под­нял­ся. Зри­те­ли стол­пив­шие­ся пе­ред сце­ной, одоб­ри­тель­но за­шу­ме­ли. Из­буш­ка слег­ка по­кло­ни­лась.

  — Ра­да при­вет­ст­во­вать всех на на­шем Но­во­год­нем кон­цер­те! — на­ча­ла она. — Сей­час ка­ж­дый из вас по­ка­жет, на что он спо­со­бен, а Дед Мо­роз оце­нит, я на­де­юсь, ва­ши уси­лия по за­слу­гам, — из­буш­ка еще раз по­кло­ни­лась. — Я при­гла­шаю на сце­ну груп­пу изб на ку­ри­ных но­гах. По­ка их, с по­зво­ле­ния ска­зать, хо­зяй­ки на­хо­дят­ся в зим­ней спяч­ке, что са­мо по се­бе очень удоб­но и прак­тич­но, эти дос­той­ные да­мы, не без мо­ей по­мо­щи, под­го­то­ви­ли для вас не­боль­шую, но за­ме­ча­тель­ную пье­су. И так, встре­чай­те!

 Зри­те­ли за­ап­ло­ди­ро­ва­ли. На сце­ну под­ня­лись из­бы на ку­ри­ных но­гах.

  — Жи­ла-бы­ла из­буш­ка на ку­ри­ных но­гах, — на­ча­ла пер­вая из­ба, — та­кая хо­ро­шень­кая, что и пред­ста­вить се­бе не­воз­мож­но. Это бы­ла я. И бы­ла у ме­ня крас­ная кры­ша, ее по­да­ри­ла мне моя ба­буш­ка. Она так мне шла, что все ста­ли на­зы­вать ме­ня Крас­ная Кры­шеч­ка.

  — Я, — ска­за­ла вто­рая из­ба, — мать Крас­ной Кры­шеч­ки, что впро­чем, не со­всем ме­ня уст­раи­ва­ет. Но роль, есть роль. Так вот, я ве­ле­ла Крас­ной Кры­шеч­ке схо­дить в гос­ти к ба­буш­ке и от­не­сти ей в по­да­рок рез­ные став­ни, да но­вую дверь. Со­всем ста­руш­ка рас­со­хлась! То­го и гля­ди, раз­ва­лит­ся. Иди, до­чень­ка, ни с кем в ле­су не раз­го­ва­ри­вай, да дверь не рас­па­хи­вай на­стежь. Не то слу­чит­ся бе­да! На этом моя роль, к со­жа­ле­нию, кон­ча­ет­ся и я по­ки­даю сце­ну.

 Вто­рая из­ба по­кло­ни­лась.

  — Тем вре­ме­нем, — про­дол­жи­ла Крас­ная Кры­шеч­ка, — я шла и шла по ле­су и та­щи­ла на се­бе тя­же­лен­ные рез­ные став­ни и ду­бо­вую дверь, то­же очень и очень не­лег­кую. И ста­ло мне так жар­ко, что смо­ла по­тек­ла из бре­вен. За­бы­ла я на­став­ле­ния ма­туш­ки и рас­пах­ну­ла по­ши­ре дверь. Толь­ко я это сде­ла­ла, как вы­шел мне на­встре­чу не­зна­ко­мый се­рый до­ми­ще на вол­чь­их ла­пах.

  — Этим се­рым до­ми­щем бу­ду я, — ска­за­ла тре­тья из­ба, — моя, зна­чит, роль. Здрав­ст­вуй, Крас­ная Кры­шеч­ка, ку­да идешь, две­ри на­стежь?

  — Иду я к сво­ей до­ро­гой ба­буш­ке и не­су ей в по­да­рок вот эти тя­же­лен­ные, рез­ные став­ни и ду­бо­вую дверь, — от­ве­ти­ла Крас­ная Кры­шеч­ка. — А жар­ко мне — сил нет!

  — Где же жи­вет твоя ба­буш­ка? — спро­сил се­рый до­ми­ще.

  — Та­щит­ся еще и та­щит­ся, — вздох­ну­ла Крас­ная Кры­шеч­ка. — Сна­ча­ла все пря­мо, а по­том на­пра­во.

  — Зна­ешь, что я те­бе по­со­ве­тую, сни­ми не­на­дол­го свою крас­ную кры­шу, что бы не­мно­го про­вет­рить­ся. Те­бе сра­зу ста­нет лег­че. По­ставь на зем­лю став­ни рез­ные и ду­бо­вую дверь. Ко­ро­че, от­дох­ни и рас­слабь­ся, а я те­бя по­ка­рау­лю.

  — По­слу­ша­лась его Крас­ная Кры­шеч­ка, сде­ла­ла все, как по­со­ве­то­вал ей се­рый до­ми­ще, да и за­дре­ма­ла.

  — А я — се­рый до­ми­ще, — ска­за­ла тре­тья из­ба, — на­дел на се­бя крас­ную кры­шу, под­хва­тил став­ни рез­ные и ду­бо­вую дверь и по­бе­жал к ба­буш­ке Крас­ной Кры­шеч­ки.

  — Я бу­ду ба­буш­ка, — вы­сту­пи­ла впе­ред чет­вер­тая из­ба. — Ни­че­го не по­доз­ре­вая, гре­юсь на сол­ныш­ке и дрем­лю. Что-то мне не­здо­ро­вит­ся. Вдруг слы­шу, кто-то сту­чит в мою дверь. Кто там?

  — Это я, твоя внуч­ка Крас­ная Кры­шеч­ка! При­нес­ла те­бе в по­да­рок став­ни рез­ные и ду­бо­вую дверь.

  — Ба­буш­ка бы­ла хоть и ста­рой из­бой, но не сумасшедшей. Она сра­зу уви­де­ла, что у ее лю­би­мой внуч­ки вме­сто хо­ро­шень­ких ку­ри­ных ла­пок, тор­чат се­рые вол­чьи ла­пы. За­сви­сте­ла она бо­га­тыр­ским по­сви­стом и на ее свист при­бе­жа­ли две ох­ран­ные сто­рож­ки — ку­ри­ные нож­ки.

  — Это мы, — вы­сту­пи­ли впе­ред чет­вер­тая и пя­тая из­бы. — На­бро­си­лись мы на раз­бой­ни­ка, ото­бра­ли у не­го крас­ную кры­шу, став­ни рез­ные че­ты­ре ком­плек­та и дверь ду­бо­вую од­ну. Ста­ли пи­нать его и топ­тать: Не хо­ди на вол­чь­их ла­пах, не оби­жай за­ко­но­пос­луш­ные из­бы, не раз­бой­ни­чай! Пи­на­ли, пи­на­ли его, он и рас­сы­пал­ся. Вер­ну­ли мы Крас­ной Кры­шеч­ке ее кры­шу, а ба­буш­ке став­ни и дверь и ста­ли они жить луч­ше преж­не­го. Тут и сказ­ке ко­нец.

 Из­бы по­кло­ни­лись. За­на­вес за­крыл­ся.

 Зри­те­ли гром­ко ап­ло­ди­ро­ва­ли, а Дед Мо­роз так сме­ял­ся, что уро­нил ме­шок с по­дар­ка­ми. По­том он дос­тал из не­го но­вые рез­ные на­лич­ни­ки и лов­ко при­ла­дил их на ок­на ка­ж­дой из­бе.

  — Мо­лод­цы! — ска­зал он, — вот вам но­во­год­ние по­дар­ки.

 Из­бы ос­та­лись очень до­воль­ны. Они со­шли со сце­ны и, ве­се­ло под­тал­ки­вая друг дру­га, за­ня­ли мес­та по­за­ди зри­те­лей.

  — Сле­дую­щим но­ме­ром на­шей про­грам­мы вы­сту­па­ют зай­цы, — объ­я­ви­ла из­буш­ка. — Они, ес­ли па­мять мне не из­ме­ня­ет, под­го­то­ви­ли ак­ро­ба­ти­че­ский но­мер под ба­ра­бан­ный бой!

 За­на­вес сно­ва под­нял­ся и на сце­ну вы­шла за­я­чья се­мья. Де­душ­ка-за­яц с ба­буш­кой-зай­чи­хой би­ли в ба­ра­ба­ны, а зай­ча­та с ро­ди­те­ля­ми ку­выр­ка­лись, пры­га­ли друг че­рез друж­ку и сквозь об­ру­чи, а в за­клю­че­нии со­ста­ви­ли пи­ра­ми­ду, где Бар­ма­лей­ка был на са­мой вер­ши­не.

 Зай­цам то­же мно­го хло­па­ли и Дед Мо­роз ка­ж­до­му вру­чил по­да­рок.

 По­том вол­ки ис­пол­ни­ли очень гру­ст­ную пес­ню, а ли­сы стан­це­ва­ли за­жи­га­тель­ный та­нец. Их хво­сты так бы­ст­ро мель­ка­ли, что ка­за­лось на сце­не го­рит кос­тер.

  — А ты что бу­дешь де­лать?- спро­сил ле­ший у Ли­зы.

 Сам он уже по­ка­зал не­сколь­ко фо­ку­сов, дос­та­вая из сво­их мно­го­чис­лен­ных кар­ма­нов то мно­же­ст­во ве­се­ло чи­ри­каю­щих пти­чек, то ог­нен­но-ры­жих бе­лок, а под ко­нец, ка­ким-то чу­дом, вы­та­щил из кар­ма­на це­лую се­мью хрю­каю­щих ка­ба­нов. Все они ­по­лу­чи­ли по­дар­ки от Де­да Мо­ро­за и те­перь кле­ва­ли их, грыз­ли и чав­ка­ли в раз­ных уг­лах по­ля­ны.

  — Я? — рас­те­ря­лась Ли­за, — да­же не знаю! Не ус­пе­ла при­ду­мать.

  — Мы сей­час стан­цу­ем втро­ем че­чет­ку, — вме­шал­ся де­душ­ка. — Пом­нишь, я как раз на­чал те­бя учить.

  — Че­чет­ка! — не­мед­лен­но объ­я­ви­ла из­буш­ка.

 Де­душ­ка, ба­буш­ка и Ли­за под­ня­лись на сце­ну. Серд­це у Ли­зы бе­ше­но сту­ча­ло, она еще ни­ко­гда не вы­сту­па­ла пе­ред пуб­ли­кой. Де­душ­ка под­хва­тил од­ной ру­кой ее, а дру­гой ба­буш­ку и шеп­нул:

  — Не бой­ся, де­лай как мы.

 И они на­ча­ли бить че­чет­ку. Че­ст­но го­во­ря, у Ли­зы по­лу­ча­лось не очень гром­ко, у нее ведь не бы­ло на по­дош­вах спе­ци­аль­ных под­ко­вок, как у ба­буш­ки с де­душ­кой. Труд­но бить че­чет­ку в ва­лен­ках с га­ло­ша­ми. Но зри­те­лям все рав­но очень по­нра­ви­лось. Они кри­ча­ли ура! Да­вай еще! И все на­ча­ли при­пля­сы­вать на мес­те. Ве­се­лый пе­ре­стук раз­но­сил­ся по все­му ле­су. Не­сколь­ко крас­но­гру­дых дят­лов под­хва­ти­ли его по­шло ве­се­лье! Ко­гда та­нец кон­чил­ся, Дед Мо­роз по­да­рил ба­буш­ке за­ме­ча­тель­ную шуб­ку и ма­лень­кую дам­скую су­моч­ку с са­мым не­об­хо­ди­мым. А де­душ­ке кра­си­вое паль­то, шля­пу и трость.

  — Думаю, очень ско­ро вам это при­го­дит­ся! — ска­зал он ве­се­ло.

 Ли­за то­же по­лу­чи­ла по­да­рок. Это был ме­шо­чек с кон­фе­та­ми и яб­ло­ка­ми. И еще не­боль­шая ко­ро­боч­ка. Ли­за хо­те­ла ее от­крыть, но Дед Мо­роз ее ос­та­но­вил.

  — По­до­ж­ди, от­кро­ешь до­ма и вспом­нишь этот Но­вый год в ле­су.

  — Кон­церт окон­чен! — объ­я­ви­ла из­буш­ка. — Хо­те­лось бы по­лу­чить за­слу­жен­ный по­да­рок.

  — И мне! — крик­нул Ин­тер­дат, опус­кая за­на­вес.

  — Что ж, оба за­слу­жи­ли, — ус­мех­нул­ся Дед Мо­роз.

 Он по­до­шел к из­буш­ке и до­тро­нул­ся до нее по­со­хом и, в тот же миг, у нее поя­ви­лась кры­ша яр­ко-крас­ная и но­вое крыль­цо.

  — О-о-о! — толь­ко и смог­ла ска­зать она, за­ми­рая от сча­стья.

  — Те­бя я на­гра­ж­даю глав­ным па­учь­им ор­де­ном, за осо­бые за­слу­ги! — и Дед Мо­роз про­тя­нул Ин­тер­да­ту ма­лю­сень­кую ко­ро­боч­ку. В ней на крас­ном бар­ха­те ле­жа­ла ис­кус­но сде­лан­ная се­реб­ря­ная му­ха на го­лу­бой лен­точ­ке. Ин­тер­дат схва­тил ко­ро­боч­ку с ор­де­ном и при­жал к гру­ди. По­том он бе­реж­но дос­тал се­реб­ря­ную му­ху и по­про­сил Ли­зу:

  — На­день на ме­ня!

 Ли­за ак­ку­рат­но про­де­ла Ин­тер­да­та в го­лу­бую, ор­ден­скую лен­точ­ку че­рез пле­чо (ес­ли у пау­ков есть пле­чо), так чтоб му­ха ока­за­лась на спин­ке и бы­ла всем вид­на. Ин­тер­дат ос­тал­ся очень до­во­лен.

  — Те­перь вни­ма­ние, — ска­зал Дед Мо­роз, — слу­шай­те!

 И все ус­лы­ша­ли, как где-то да­ле­ко ста­ли бить ча­сы.

  — Бом-бом-бом, — и так две­на­дцать раз.

  — С Но­вым го­дом! С но­вым го­дом! — за­кри­ча­ли лю­ди, зве­ри, пти­цы и из­бы.

 По­том на­чал­ся пир го­рой, а Дед Мо­роз, по­ма­хав на про­ща­нье ру­кой, скрыл­ся в ле­су.

   — Ка­кая длин­ная ночь! — ска­за­ла Ли­за де­душ­ке и ба­буш­ке, зе­вая.

 Она не мог­ла боль­ше съесть ни ку­соч­ка. Быв­шие ле­дя­ные де­ти то­же зе­ва­ли и тер­ли гла­за.

  — Что же нам с ни­ми де­лать? — оза­бо­чен­но спро­сил рай­он­ный ле­ший у де­душ­ки с ба­буш­кой. — Я при­вык о зве­рях за­бо­тить­ся, а с деть­ми не умею. Где им зи­мо­вать? Не в но­ре же, и не в бер­ло­ге!

  — Я знаю! — за­кри­ча­ла Ли­за и да­же за­пры­га­ла от ра­до­сти. — На­до по­про­сить Хух­ра и Мух­ра, чтоб по­строи­ли для них дво­рец!

  — Точ­но! — со­гла­сил­ся ле­ший, — где сун­ду­чок-то?

 Под­бе­жа­ла из­буш­ка и Ли­за дос­та­ла из нее сун­ду­чок с Ху­хром и Му­хром. От­ту­да раз­да­вал­ся не­гром­кий храп. Ли­за ти­хонь­ко по­сту­ча­ла по крыш­ке. Че­ло­веч­ки не от­зы­ва­лись. Она по­сту­ча­ла гром­че. Храп пре­кра­тил­ся, но крыш­ка не от­кры­ва­лась. То­гда ле­ший со все­го раз­ма­ха стук­нул ку­ла­ком по крыш­ке. Та от­ско­чи­ла и из сун­ду­ка вы­су­ну­лись взлох­ма­чен­ные го­ло­вы.

  — Уже вес­на? — спро­сил Хухр.

  — С Но­вым го­дом! — за­кри­ча­ли им хо­ром.

  — Что, еще не вес­на, — воз­му­тил­ся Мухр, — а нас опять раз­бу­ди­ли!?

  — Я хо­те­ла по­про­сить вас по­стро­ить дво­рец, — ска­за­ла Ли­за.

  — Ты опять за свое!? Мы  же об­су­ди­ли, что дво­рец те­бе не ну­жен!

  — Это не мне, а вот этим де­тям. Им не­где жить!

  — Вы, зна­чит, тут ве­се­ли­тесь, встре­чае­те Но­вый год, объ­е­дае­тесь раз­ны­ми вкус­ны­ми ве­ща­ми, а мы долж­ны ра­бо­тать и ни­кто, ни­кто да­же не по­ду­мал по­да­рить нам по­дар­ки! — Хухр, а за ним и Мухр на­ча­ли те­реть ку­лач­ка­ми гла­за и со­петь все гром­че и гром­че.

  — Ой, прав­да, как не­хо­ро­шо по­лу­чи­лось, — по­ду­ма­ла Ли­за.

 Она за­гля­ну­ла в свой по­да­роч­ный ме­шо­чек. Там ос­та­ва­лось еще пол­ным пол­но кон­фет и два ман­да­ри­на.

   — Вот вам! По­здрав­ляю с Но­вым го­дом! — и она про­тя­ну­ла ме­шо­чек Хух­ру и Мух­ру.

 Те не­мед­лен­но пе­ре­ста­ли со­петь и на­ча­ли де­лить кон­фе­ты. Ка­ж­до­му дос­та­лось по де­сять штук и по ман­да­ри­ну.

  — Вот это дру­гое де­ло! — одоб­ри­тель­но ска­зал Хухр, жуя » Миш­ку», те­перь мож­но и дво­рец по­стро­ить. Где ста­вить-то, хо­зяй­ка?

 Ли­за во­про­си­тель­но по­смот­ре­ла на ле­ше­го.

  — Здесь на по­ля­не и ставь­те, — ре­шил он, — тут и озе­ро ря­дом и мес­та мно­го для игр.

  — Вы толь­ко все от­вер­ни­тесь, — по­про­сил Хухр. — Мы не лю­бим, ко­гда на нас смот­рят во вре­мя ра­бо­ты. Мы стес­ня­ем­ся, — и, под­хва­тив ин­ст­ру­мен­ты, че­ло­веч­ки при­ня­лись за ра­бо­ту.

  — Я вот все ду­маю, — ле­ший по­че­сал в за­тыл­ке, — дво­рец, оно ко­неч­но хо­ро­шо, но за деть­ми уход ну­жен. Кто их спать бу­дет ук­ла­ды­вать? Кор­мить, учить, гу­лять во­дить? Ну, едой мы — лес­ные жи­те­ли их обес­пе­чим, а все ос­таль­ное как же? Мо­жет, вы возь­ме­тесь? — об­ра­тил­ся он к ба­буш­ке и де­душ­ке.

  — Мы!? — уди­вил­ся де­душ­ка. — Да мы толь­ко этой но­чью жить на­ча­ли. А по­том, как же Ли­за? Она ведь нас в по­да­рок па­пе и ма­ме при­го­то­ви­ла. Ты са­ма как ду­ма­ешь? — спро­сил он Ли­зу.

 Ли­за по­ду­ма­ла, вздох­ну­ла и ска­за­ла:

  — Очень жал­ко ос­тав­лять вас в ле­су. Мне и са­мой хо­чет­ся иметь ба­буш­ку с де­душ­кой. Но у ме­ня есть ма­ма с па­пой, а у этих де­тей ни­ко­го нет. Кто же бу­дет о них за­бо­тить­ся? Да и ма­ме с па­пой я сши­ла иг­руш­ки, а вы ста­ли на­стоя­щи­ми. Как я им это объ­яс­ню? Так что, ос­та­вай­тесь. Вот только, что я те­перь по­да­рю ма­ме с па­пой на Но­вый год?

  — Это мы сей­час! — об­ра­до­вал­ся ле­ший.

 Он по­рыл­ся в сво­их без­дон­ных кар­ма­нах и вы­удил от­ту­да две спле­тен­ные из бе­ре­сты сум­ки, на длин­ных, бе­ре­стя­ных же рем­нях, чтоб но­сить на пле­че. Как они до это­го по­ме­ща­лись в кар­ма­нах, бы­ло со­вер­шен­но не­по­нят­но. В од­ной сум­ке ле­жа­ли на­стоя­щие лап­ти и гор­шо­чек с ду­ши­стым, лес­ным ме­дом. В дру­гой — лап­ти по­мень­ше и гор­шо­чек с ва­рень­ем из лес­ной ма­ли­ны.

  — Ну как, по­дой­дет? — спро­сил ле­ший.

  — Ко­неч­но! — об­ра­до­ва­лась Ли­за. — Боль­шое спа­си­бо! Ма­ма с па­пой дав­но ис­ка­ли на­стоя­щие лап­ти для спек­так­ля. И сум­ки им при­го­дят­ся, они та­кие красивые. А ва­ре­нье и мед они про­сто обо­жа­ют! 

  — Вот и хо­ро­шо, — об­ра­до­вал­ся ле­ший, — все, зна­чит, уст­раи­ва­ет­ся наи­луч­шим об­ра­зом.

 Тут как раз поя­ви­лись Хухр и Мухр.

  — Го­то­во, при­ни­май­те ра­бо­ту.

 На по­ля­не сто­ял за­ме­ча­тель­ный де­ре­вян­ный дво­рец с ба­шен­ка­ми и рез­ны­ми на­лич­ни­ка­ми на ок­нах.  В нем бы­ло три эта­жа и мно­же­ст­во бал­кон­чи­ков. Дво­рец опоя­сы­ва­ла от­кры­тая га­ле­рея, а вы­со­кое крыль­цо под­пи­ра­ли два стол­ба в ви­де че­ло­веч­ков, подозрительно на­по­ми­нав­ших Хух­ра и Мух­ра.

  — Ка­кая кра­со­та! Мо­лод­цы! Спа­си­бо вам! — раз­да­ва­лось со всех сто­рон.

  Хухр и Мухр да­же по­крас­не­ли от удо­воль­ст­вия.

  — Мы еще пе­чи сло­жи­ли и ме­бель кое-ка­кую по­ста­ви­ли, — бурк­нул Хухр.

  — Не на по­лу же де­тям спать, — до­ба­вил Мухр.

  — А спать то де­тям дав­но по­ра, — ска­за­ла ба­буш­ка. — Вон уже не­бо свет­ле­ет, ско­ро ут­ро.

  — Ут­ро!? — в ужа­се за­кри­ча­ла из­буш­ка, — у ме­ня же спек­такль! Мне сроч­но на­до в те­атр!

  — Те­бе то­же по­ра воз­вра­щать­ся, — ска­зал де­душ­ка Ли­зе. — Ма­ма с па­пой мо­гут вер­нуть­ся с ми­ну­ты на ми­ну­ту.

 Хухр с Му­хром о чем-то по­шеп­та­лись и Хухр важ­но про­из­нес:

  — Мы то­же хо­тим сде­лать по­да­рок де­воч­ке Ли­зе. Сей­час мы по­стро­им хру­сталь­ный мост от­сю­да до те­ат­ра, чтоб она не опо­зда­ла до­мой. От­вер­ни­тесь и счи­тай­те до де­ся­ти.

 Все от­вер­ну­лись и на­ча­ли счи­тать:

  — Раз, два, три…де­сять.

 Пря­мо от их ног на­чи­нал­ся за­ме­ча­тель­ной кра­со­ты хру­сталь­ный мост. Он как ра­ду­га под­ни­мал­ся вверх и шел над ле­сом. Тут все на­ча­ли про­щать­ся. Ба­буш­ка и де­душ­ка об­ня­ли Ли­зу свои­ми ват­ны­ми ру­ка­ми. В гла­зах у нее на­ча­ло щи­пать.

  — Вы бу­де­те ме­ня на­ве­щать? — спро­си­ла она, уты­ка­ясь им в жи­вот и шмы­гая но­сом.

  — Обя­за­тель­но! — обе­щал де­душ­ка.

  — Ско­рее чем ты ду­ма­ешь! — про­шеп­та­ла ей на ухо ба­буш­ка.

 Быв­шие ле­дя­ные де­ти по­строи­лись па­ра­ми, по­ма­ха­ли Ли­зе ру­ка­ми на про­ща­нье и вме­сте с де­душ­кой и ба­буш­кой по­шли во дво­рец, спать.

  — Стой­те! — за­кри­ча­ли им вслед Хухр и Мухр. — Нас то­же возь­ми­те! Мы же­ла­ем до вес­ны спать во двор­це и чтоб нас ни­кто не бес­по­ко­ил. Мы вам, кста­ти, ме­шок зо­ло­та по­ста­ви­ли в даль­ней ком­на­те, чтоб де­ти ни в чем не ну­ж­да­лись, вот нас ря­дом и по­мес­ти­те, для ох­ра­ны.

 Де­душ­ка вер­нул­ся, взял сун­ду­чок с че­ло­веч­ка­ми  и по­нес во дво­рец.

 Вол­ки, ли­сы, зай­цы то­же на­ча­ли не­за­мет­но ис­че­зать в ле­су.

 Ли­за, не смот­ря на то, что Бар­ма­лей­ка отчаянно со­про­тив­лял­ся, под­хва­ти­ла его на ру­ки и по­це­ло­ва­ла в ро­зо­вый нос.

  — По­зор! По­зор! — за­кри­ча­ли ос­таль­ные зай­ча­та и за­хи­хи­ка­ли.

  — Я бу­ду без те­бя ску­чать! — ска­за­ла Ли­за, от­пус­кая зай­чон­ка.

 Бар­ма­лей­ка на­су­пил­ся, всхлип­нул и убе­жал в лес за ос­таль­ны­ми зай­ца­ми.

   — Где Ин­тер­дат? — вспом­ни­ла Ли­за.

 Но па­уч­ка ни­где не бы­ло, вид­но он пе­ре­брал­ся в ка­кое-ни­будь дру­гое ме­сто, лю­бо­вать­ся сво­им но­во­год­ним по­дар­ком.

 Рай­он­ный ле­ший взмах­нул ру­кой и огонь­ки над по­ля­ной и на ел­ке по­гас­ли. Тут Ли­за уви­де­ла, что уже поч­ти свет­ло. Из­буш­ка то­же по­про­ща­лась с из­ба­ми на курь­их но­гах.

  — Я еще вас на­ве­щу! — обе­ща­ла она.

  — По­ра! — ска­зал ле­ший.

 Ли­за за­бра­лась в из­буш­ку и за­кры­ла за со­бой дверь. Вот и все. Кон­чи­лась но­во­год­няя ночь, а ка­за­лось, что она бу­дет тя­нуть­ся веч­но. Ку­ри­ные ла­пы мер­но сту­ча­ли по хру­сталь­но­му мос­ту. Сно­ва по­шел снег и ста­ло как-то зяб­ко и не­уют­но. Из­буш­ка на­пе­ва­ла се­бе под нос что-то о сво­ей новой, красной кры­ше и под ее пе­ние Ли­за за­дре­ма­ла, свер­нув­шись на пыль­ном меш­ке.

  — Про­сы­пай­ся, прие­ха­ли! — ус­лы­ша­ла она сквозь сон.

 На ули­це бы­ло уже со­всем свет­ло. Из­буш­ка по­сту­ча­ла ла­пой в во­ро­та театра, и они не­мед­лен­но рас­пах­ну­лись.

  — Вот мы и до­ма, мо­жешь вы­хо­дить, а мне на­до го­то­вить­ся к спек­так­лю. Да­же не знаю, как я смо­гу се­го­дня иг­рать. Та­кая бес­по­кой­ная ночь! — вздох­ну­ла из­буш­ка. — Но, в сущ­но­сти, бы­ло ве­се­ло! — она до­воль­но хи­хик­ну­ла.

  — Спа­си­бо те­бе, — про­бор­мо­та­ла Ли­за и по­бре­ла к се­бе до­мой.

 Сно­ва че­рез сце­ну, зри­тель­ный зал и те­ат­раль­ное фойе. Вот и дверь в квар­ти­ру. Она все еще бы­ла за­кры­та сту­лом.

  — Это де­душ­ка вста­вил его сю­да, — вспом­ни­ла Ли­за и ей ста­ло очень гру­ст­но.

 Она во­шла в квар­ти­ру, кое-как раз­де­лась и лег­ла в кро­вать. Вдруг она ус­лы­ша­ла, как в две­ри по­во­ра­чи­ва­ет­ся ключ.

  — Ин­спек­тор? — вя­ло по­ду­ма­ла Ли­за. Ей да­же гла­за не хо­те­лось от­кры­вать.

 Но это бы­ли ма­ма и па­па. Они во­шли в ком­на­ту  ве­се­лые, пах­ну­щие мо­ро­зом и сра­зу на­ча­ли Ли­зу бу­дить и тор­мо­шить.

  — Вста­вай, со­ня! С Но­вым го­дом! Сколь­ко мож­но спать? — сме­ял­ся па­па.

  Он схва­тил Ли­зу на ру­ки и на­чал под­бра­сы­вать.

  — Как ты тут без нас? Не боя­лась? — спра­ши­ва­ла ма­ма. — Не ску­ча­ла?

 По­том ма­ма и па­па уви­де­ли свои по­дар­ки и дол­го вос­хи­ща­лись и удив­ля­лись, и расспрашивали Ли­зу, где она смог­ла дос­тать та­кие за­ме­ча­тель­ные ве­щи.

  — Мне их ле­ший по­да­рил для вас, — че­ст­но ска­за­ла Ли­за.

 Но ма­ма и па­па толь­ко за­смея­лись и на­зва­ли ее фан­та­зер­кой.

  — Ой, нам уже на спек­такль по­ра, — спо­хва­тил­ся па­па, — ты с на­ми пой­дешь?

  — Нет, я луч­ше по­сплю, — при­зна­лась Ли­за.

  — Ах ты, сплюш­ка! Ну лад­но уж, спи, а ко­гда мы вер­нем­ся — по­пи­ру­ем, — обе­ща­ла ма­ма.

 Ро­ди­те­ли уш­ли, а Ли­за сно­ва уле­глась в по­стель, и тут она вспом­ни­ла про по­да­рок Де­да Мо­ро­за. Она от­кры­ла ко­ро­боч­ку и уви­де­ла про­зрач­ный ша­рик. Внут­ри не­го был лес и на­ря­жен­ная ел­ка, а во­круг стоя­ли кро­шеч­ные че­ло­веч­ки и з­ве­рюш­ки. Ли­за при­гля­де­лась и. вдруг, уз­на­ла де­душ­ку с ба­буш­кой и се­бя, и рай­он­но­го ле­ше­го. Вот и зай­цы, и со­всем ма­лю­сень­кий Бар­ма­лей­ка. А ря­дом из­буш­ка на курь­их нож­ках. Ли­за встрях­ну­ла ша­рик и в ле­су по­шел снег, на­стоя­щая вью­га! Она тряс­ла и тряс­ла ша­рик и вью­га на­чи­на­лась сно­ва и сно­ва. По­том Ли­за не­множ­ко по­пла­ка­ла и за­дре­ма­ла. Но, вид­но, в это ут­ро по­спать ей бы­ло не су­ж­де­но. Не ус­пе­ла она, как сле­ду­ет за­снуть, как что-то мок­рое  и хо­лод­ное ткну­лось ей в ли­цо. Ли­за от­кры­ла гла­за. Ря­дом с ней на по­душ­ке си­дел Бар­ма­лей­ка и ли­зал ее ро­зо­вым языч­ком, а воз­ле кро­ва­ти стоя­ли де­душ­ка и ба­буш­ка и улы­ба­лись.

  — Ой, от­ку­да вы!? — Ли­за так и под­прыг­ну­ла от ра­до­сти.

  — Из ле­са, ко­неч­но. При­вез­ли на­ших но­вых вну­ков в те­атр на спек­такль. Они уже в за­ле си­дят, а мы ре­ши­ли те­бя на­вес­тить.

  — А я вам еще внуч­ка? — тре­вож­но спро­си­ла Ли­за.

  — Ко­неч­но! Ты на­ша глав­ная, пер­вая и лю­би­мая внуч­ка! — ус­по­кои­ла ее ба­буш­ка.

 Де­душ­ка с ба­буш­кой, ме­ж­ду тем, как-то не­уло­ви­мо из­ме­ни­лись. Они уже со­всем не бы­ли по­хо­жи на тря­пич­ных ку­кол и ес­ли бы Ли­за не зна­ла, что са­ма их сши­ла, то ни за что бы не до­га­да­лась, кем они бы­ли еще не­дав­но.

  — Вот и Бар­ма­лей­ка за­хо­тел те­бя на­вес­тить, ска­зал, что уже со­ску­чил­ся.

 Зай­чо­нок за­крыл мор­доч­ку ла­па­ми и ут­кнул­ся в по­душ­ку. Толь­ко пу­ши­стый хво­стик тор­чал квер­ху.

 Че­рез сте­ну они ус­лы­ша­ли, как за­зве­нел зво­нок.

  — Это уже тре­тий, на­до то­ро­пить­ся, — за­вол­но­ва­лась ба­буш­ка.

 И все они, взяв­шись за ру­ки и под­хва­тив Бар­ма­лей­ку, по­бе­жа­ли че­рез дверь вы­хо­дя­щую в фойе, в зри­тель­ный зал смот­реть спек­такль.